– Можно съездить, – согласился Кузьма. – Но сразу не гони волну под девять баллов. Прощупай, почувствуй, понаблюдай. Интересно, затронет ли он сам тему сегодняшнего налета. – Сергей жестко посмотрел на Санька. – Александр, еще одна такая история, и я тебя выгоню с работы! Как последнюю тварь!

– Я-то тут при чем? – испуганно пожал тот плечами.

– При том, что охраны никакой! Где наружка? Где дежурный транспорт? Прикатили бандюки на двух «козлах», раздербанили все и уехали. Теперь что, на ментов надеяться? Слышал, «план-перехват»?! Сколько таких планов они наворотили за последнее время, и хотя бы кого-нибудь задержали! Последнее предупреждение, Александр!

В темноте человек подошел к самому краю крыши дома, где жил Кузьма, тихонько бросил вниз конец капронового каната. Другой конец надежно закрепил за вентиляционную трубу, приладил канат за металлические защелки на поясе и стал спускаться.

Добрался таким образом до нужного этажа, повисел неподвижно, присматриваясь к темным окнам квартиры, бесшумно забрался на балкон.

Снял с себя теплую куртку, приложил ее к стеклу балконной двери, сильно, двумя ладонями нажал на нее. Раздался хруст раздавленного стекла, затем его звон.

Человек прислушался, в квартире было тихо, спокойно.

Он миновал кухню, включил маленький фонарик и двинулся на поиск.

Маша проснулась с испугом. Ее насторожил какой-то шум, чьи-то шаги. Она включила ночник, спустила ноги с постели.

На всякий случай приглушенным голосом спросила:

– Кто здесь?

В квартире было тихо.

Маша подошла к выходу из спальни, снова прислушалась.

– Кто?

И в этот момент на нее навалился человек. Ухватил за горло и принялся душить.

Она пыталась сопротивляться, вырывалась, а он все не отпускал и старался довести свою работу до конца.

Наконец она потеряла сознание и рухнула на пол.

Человек поднял ее, донес до постели, осторожно и даже аккуратно уложил на подушку.

Маша еще дышала.

Человек достал пистолет с длинным глушителем, приставил его к виску девушки.

Раздался хлопок, от которого голова Маши сильно дернулась в сторону. Киллер постоял какое-то время над убитой, подумал, снова приставил пистолет к Маше – в этот раз к груди – и произвел второй выстрел.

Достал из кармана согнутый пополам листок бумаги, разровнял его, положил рядом с убитой и покинул спальню.

На листке было написано: НЕ ГОНИ ЛОШАДЕЙ. ОНИ НА ПЕРЕПРАВЕ ГИБНУТ.

Хоронили Машу на престижном московском кладбище в Троекурово. Людей было довольно много. Присутствовали летчики, стюардессы.

Возле гроба непрерывно, навзрыд плакала моложавая женщина лет сорока – мать Маши. Рядом с ней с трудом сдерживал слезы мужчина ее возраста – отец.

Гроб опустили в яму, самые близкие люди побросали комья земли на гулкую крышку, и мать Маши едва не соскользнула вниз.

Могильщики, ловко работая лопатами, быстро забросали яму, образовав небольшой аккуратный холмик, который тут же утонул под обилием венков и цветов.

Потом толпа тяжело и грустно двинулась к выходу с кладбища, и к Сергею подошла мать Маши.

– Вы… – произнесла она, с трудом сдерживая слезы. – Вы во всем виноваты. Мы с отцом изначально были против ваших… ваших отношений с Машенькой. Не убедили, не сберегли. А ведь она могла еще любить, рожать детей, просто жить. Не получилось… И, думаю, вы не простите себе гибели этой молодой девушки. Ее жизнь на вашей совести.

Подошла к мужу, взяла его под руку, и совсем старческой походкой супруги направились к кладбищенским воротам.

Николай и Сергей сидели друг против друга, долгое время молчали, думая каждый о своем, а возможно, и о совместном.

– Вы очень изменились, – произнес наконец Николай. – Неузнаваемо изменились.

Кузьма насмешливо посмотрел на него.

– Это хорошо или плохо?

– Смотря с какой стороны посмотреть. Для дела – хорошо. Лично для вас – плохо.

– И как же быть, если лично мне плохо?

– Думаю, жить… Жить!

– Звучит бодро, хоть и бессмысленно.

– Почему?

Сергей усмехнулся своим мыслям, слегка помассировал лоб двумя пальцами.

– Как там моя жена?

– Вполне.

– Замуж еще не вышла?

– Насколько мне известно, и не собирается.

– Дочь?

– Растет.

– Видите, как все славно у меня? Жена вроде бы ждет, дочь тем временем подрастает. Я здесь, они там. Я кое-что о них знаю, они обо мне ничего! Интересная семья, не правда ли?

– По-моему, вы сами выбрали такую судьбу, – осторожно заметил Николай.

Кузьма встал, гневно посмотрел на него.

– А я не выбирал! Меня вынудили! Заставили! Убедили! Но я уже не хочу такой жизни. Я устал от нее! Кто я? Что я? Где я? Боец невидимого фронта? Штирлиц? А где он, этот фронт? Его нет! Все стерто, размыто. Бандиты как с одной стороны, так и с другой! Во имя кого и чего я уродую свою жизнь? Какое светлое будущее готовлю? Кому? И вообще, как мне теперь жить, если по моей воле гибнут люди? Я не имею права любить, не имею права дружить, не имею права доверять. Монстр! Чудовище! Вы хотя бы понимаете, куда я могу прийти и в кого превратиться? Я одинок. Бесконечно одинок. Я не могу пожаловаться, не могу посоветоваться, не могу, в конце концов, просто расслабиться. Пружина! Каждый день, каждый час, каждую секунду! И эта пружина когда-нибудь может сорваться! А последствия? О последствиях я бы не хотел не только говорить, но даже думать.

Он подошел к окну и какое-то время молча смотрел на снующую под окнами людскую массу.

В комнате повисла тяжелая тишина.

– К сожалению, – произнес Николай, – у нас нет конкретных разработок, кто расстрелял ваш офис и убил девушку. Варианты есть, но ни на одном из них мы не можем остановиться. У вас слишком много врагов.

Сергей молчал.

– Будьте крайне осторожны с Грязновым. Не исключено, что проведенные акции выполнили именно его люди. Думаю, спустя некоторое время мы получим от наших агентов более точные данные по этому вопросу.

Сергей по-прежнему не отвечал.

– Есть также опасения, что Юрий Иванович из Администрации Президента часть доходов от вашего бизнеса станет перебрасывать на зарубежные счета. Определенную часть все-таки будет оставлять здесь, но большую – именно туда. Есть такие опасения.

– Но ведь он человек государственный, – заметил Сергей. – И мы находим возможность переводить деньги именно в пользу государственных структур.