— Те сто долларов, которые я занял у тебя на прошлой неделе. Я хочу быть уверен, что у двойников нет причин плохо относиться ко мне. Будь добр, прежде чем уйти, пошли в сеть сообщение, уведомляющее их, что я с тобой расплатился.

ОБЗОР СЕТЕВЫХ НОВОСТЕЙ

Вчера поздно вечером группа демонстрантов объявила, что флоридский Океанариум, последнее в США развлекательное учреждение, где все еще содержат дельфинов в неволе, отказался удовлетворить их требование попытаться определить, проявляется ли феномен душеграммы также и у дельфинов.

Джордж Хендрикс, двадцатисемилетний новообращенный христианин, сегодня возбудил судебный иск в Дейтоне, штат Огайо, обвинив своих родителей, Дэниэла и Ким Хендриксов, обоим по 53 года, в том, что они не крестили его брата, Пола, погибшего в прошлом году в автомобильной катастрофе в возрасте 24 лет, что, по мнению истца, явилось пренебрежением родительскими обязанностями и лишило душу Пола возможности попасть на небеса.

Дальнейшие исследования в Гааге, Нидерланды, указывают, что отбывающие душеграммы, похоже, движутся в одном и том же направлении. «Сначала мы думали, что каждая душеграмма перемещается независимо от других, но когда было принято в расчет время смерти каждого отдельного пациента, оказалось, что все душеграммы движутся в одном и том же направлении, — заявил профессор биоэтики Маартен Лели. — За неимением лучших ориентиров, можно сказать, что это направление примерно совпадает с азимутом созвездия Ориона».

Германия сегодня стала первой страной, где запрещено законом каким-либо образом вмешиваться в процесс отбытия душеграмм умерших. Во Франции, Великобритании, Японии и Мексике в настоящее время обсуждаются аналогичные законы.

Частота самоубийств в резервациях для коренного населения в Соединенных Штатах и Канаде, а также в трех крупнейших городских гетто в США достигла в течение истекшего месяца наивысшего за последние пять лет уровня. Предсмертная записка из Лос-Анджелеса служит типичным примером часто встречающихся мотивов: «Существует что-то за пределами этой жизни. В любом случае хуже, чем здесь, уже не будет».

Когда Питер вошел в спальню, Кэти лежала в кровати на спине, уставясь в потолок. Хобсоновский монитор показывал, что она не спит, даже не дремлет, так что не было смысла стараться не шуметь.

— Питер? — раздалось в темноте.

— Да?

— Что произошло сегодня вечером?

— Мне нужно было встретиться с Саркаром.

Кэти изо всех сил пыталась говорить спокойно:

— Ты знаешь, кто убил моего отца? Кто убил Ханса?

Питер хотел было что-то сказать, но осекся.

— Доверие, — она слегка повернулась на бок в его сторону, — должно быть взаимным. — Затем отчетливо произнесла: — Ты знаешь, кто их убил?

— Нет, — промямлил Питер, снимая носки. И затем, чуть позже, — наверняка не знаю.

— Но у тебя есть определенные подозрения?

Питер боялся, что голос его выдаст, и поэтому только молча кивнул.

— Кто?

— Это только догадки. — Казалось, он с трудом подбирает слова. — Кроме того, мы не уверены, что твой отец действительно был убит.

Твердо:

— Кто?

Он глубоко вздохнул:

— Потребуется кое-что объяснить. — Теперь он снимал рубашку. — Мы с Саркаром занимались… некоторыми исследованиями по искусственному интеллекту.

Ее лицо, голубовато-серое в полумраке спальни, оставалось безучастным.

— Саркар создал три копии моего сознания внутри компьютера.

— Ты хочешь сказать, экспертные системы? — с удивлением спросила Кэти.

— Больше этого. Гораздо больше. Он скопировал каждый нейрон, каждую нейронную сеть. Они представляют собой во всех отношениях точные копии моей личности.

— Я не знала, что такое возможно.

— Это пока только эксперимент, но такая возможность действительно существует. Методику разработал Саркар.

— Боже. И ты думаешь, что одна из этих… этих копий ответственна за убийства?

Питер говорил едва слышно:

— Может быть.

Глаза Кэти расширились от ужаса.

— Но… но зачем копии твоего сознания станут делать то, что сам бы ты никогда не сделал?

Питер наконец надел пижаму.

— Потому что двое из них не являются точными копиями. Некоторые части того, чем я являюсь, были из них удалены. Не исключено, что мы случайно убрали что-то, что отвечает за человеческую мораль. — Он сел на край кровати. — Говорю тебе, я никогда бы не стал никого убивать. И даже Ханса. Но какая-то часть меня очень хотела, чтобы он умер.

В голосе Кэти прозвучала горечь:

— А мой отец? Какая-то часть тебя хотела и его уничтожить?

Питер пожал плечами.

— Ну?

— Я, хм, в сущности, никогда не любил твоего отца. Правда, до самого последнего времени у меня не было причин ненавидеть его. Но… но ты рассказала о своей беседе с консультантом. Когда ты была маленькой, он причинил много вреда. Он разрушил твою уверенность в себе.

— И за это один из твоих двойников убил его?

В темноте не было видно, как она пожала плечами.

— Так отключите эти чертовы штуки, — подумав, сказала Кэти.

— Мы не можем, — ответил Питер. — Мы пытались. Они ускользнули из лабораторного компьютера в сеть.

— Боже, — воскликнула Кэти, вложив весь свой гнев и страх в одно это слово.

Некоторое время они молчали. Она слегка отодвинулась. Питер взглянул на жену, стараясь прочесть отразившуюся у нее на лице смесь противоречивых чувств. Наконец слегка дрожащим голосом она сказала:

— Есть еще кто-нибудь, от кого бы ты хотел избавиться?

— Саркар спросил меня о том же, — с досадой ответил он. — Но я не могу вспомнить, по-моему, никого.

— А как насчет… как насчет меня? — выдавила из себя Кэти.

— Тебя? Конечно, нет.

— Но я причинила тебе боль.

— Да. Но я не хочу, чтобы ты умерла.

Слова Питера, похоже, нисколько не успокоили ее.

— Боже мой, Питер, ну как ты мог сделать такую глупость?

— Я… я не знаю. Мы этого не хотели.

— А как насчет сыщицы?

— Не понял?

— Что случится, если она подберется слишком близко к истине? — спросила Кэти. — Ей тоже придется умереть?

На следующее утро в четверть одиннадцатого к Хобсонам пришел Саркар. Они все трое сидели на кухне и жевали зачерствевшие пончики.