них 9957 священников. Статистика 1750 года впервые указывает на небольшой упадок: 578 коллегий, 150 семинарий, 60 новициатов, 25 домов профессов, 195 резиденций, 172 миссии. Но все же орден имеет 22 126 членов, из них 10 594 священника.

Этот обзор показывает, что период наиболее замечательного прогресса приходится на правление генерала Аквавивы, с 1581 по 1615 год. Именно в эту эпоху и в последующие десять – пятнадцать лет, то есть в момент наиболее сильной контрреформации, Общество росло быстрее всего. Сильнее всего с самого начала оно было представлено в Италии (в 1640 г. оно имело здесь 116 коллегий и более 3000 членов); следующее место занимает Пиренейский полуостров (104 коллегии и значительно более 2000 членов);

третье – Германия (83 коллегии, около 20 семинарий и более 2000 членов); четвертое – Франция (79 коллегий, 3 семинарии, более 2000 членов); пятое – Испанские Нидерланды (39 коллегий, более 1000 членов); шестое – Польша (30 коллегий, более 1000 членов). Из всех стран Европы пропорционально наибольшее число иезуитов приходилось на Нидерланды, так как здесь находилось большинство крупных учреждений ордена для пропаганды в Великобритании и Ирландии.

Из неевропейских областей первое место занимает Ост-Индия (19 коллегий, 2 семинарии, более 500 членов); затем идет Мексика (14 коллегий, 2 семинарии, 14 резиденций, около 400 членов); потом – Перу (11 коллегий, 3 семинарии, 3 резиденции, около 400 членов) и, наконец, Парагвай (7 коллегий, около 150 членов).

Слабее всего Общество было представлено в Африке. Прочные резиденции оно имело здесь лишь в португальских колониях Западной и Восточной Африки. Тем не менее Общество могло гордиться тем, что солнце никогда не заходит в пределах его деятельности и всегда встречает на своем пути иезуитов и их учеников, собравшихся на молитву.

Это лишь сухие статистические данные. Но эти сухие данные и мертвые цифры дают ясное представление о в высокой степени поразительном развитии скромного общества студентов, постепенно превратившегося в мировую силу, которая стала в конце концов столь же универсальной, как и сама католическая церковь; в мировую силу, влияние которой чувствовалось не только во всей Европе, но и в Новом Свете, Индии, Китае, Японии; в мировую силу, на службе у которой работали в одном и том же направлении представители почти всех национальностей и рас – итальянцы и испанцы, португальцы и французы, немцы и англичане, поляки и греки, арабы, японцы и даже индейцы; в мировую силу, которая является как бы уменьшенным снимком со всего мира, которого прежде не видела в своей среде вселенская церковь.

У мыслящего наблюдателя, созерцающего эту картину, неизбежно возникает вопрос: каким путем завоевал орден это положение в мире и как он мог сохранять его в течение столь долгого промежутка времени?

Ответ на этот вопрос дается отчасти уже историей победоносных войн и завоеваний Общества. Во-первых, Общество боролось за великую идею – за господство папской власти и католической веры. В этой идее оно почерпнуло силы, позволившие ему возложить на себя огромные задачи; в свое лучшее время оно считало всякую жертву своим долгом, всякое страдание – своей наградой. Во-вторых, в его распоряжении была организация, позволявшая быстро и без труда выполнять все задачи, за которые оно бралось. В-третьих, оно умело пользоваться всеми средствами, которые могли обеспечить ему в свете вес, уважение и влияние.

Богатство иезуитов

Уже очень рано наиболее важным из средств, которыми пользовался орден, стали считать его богатство. Но сам он сохранял в этом вопросе глубокое молчание.

Мы располагаем скудными данными относительно состояния и доходов отдельных провинций и коллегий ордена, и эти данные относятся к эпохе упадка. Так, в 1760 году во Франции иезуиты сами оценивали свою недвижимую собственность в 58 миллионов ливров; следовательно, эта оценка не была преувеличенной. Однако французские иезуиты не считались столь богатыми и столь хорошо обеспеченными, как немецкие, которые, к сожалению, не оставили нам оценки своего состояния. Мы знаем лишь, что в момент упразднения ордена в землях австрийской короны его имения были оценены в 15,5 миллиона гульденов и что в Баварии одна только коллегия в Ингольштадте располагала более чем 3 миллионами флоринов. Думают, что в Испании орден получал со своих имений доход около 2,5 миллиона франков. В Польше ему приписывали доход почти в 3 миллиона. Доходы португальских иезуитов, если верить иезуиту Мендосе, были значительно выше, а иезуиты Италии получали, может быть, вдвое больше.

К этому нужно добавить еще доходы с обширных заморских владений ордена. Парагвай, по самому скромному расчету, стал под конец приносить ежегодно 231 000 песет (около 2 021 000 франков). В Перу, в Новой Гренаде, в Мексике, на Антильских островах финансовое положение ордена было, по меньшей мере, очень хорошим. На одной только Мартинике у него было имений более чем на 4 миллиона франков.

Эти цифры для своего времени кажутся чем-то сказочным. С первого взгляда мы как будто можем сравнить генерала иезуитского ордена с современными миллиардерами. Но, присмотревшись внимательнее, мы должны будем признать подобную аналогию недопустимой, потому что огромное состояние ордена отнюдь не находилось в свободном распоряжении генерала. Оно было большей частью заранее предназначено на определенные цели, так как состояло почти исключительно из вкладов в пользу различных учреждений ордена. Правление, по крайней мере в середине XVII века, получало только один процент чистого дохода всех домов ордена. Правда, оно предъявляло притязания на новые вклады, наследства, состояния вновь поступающих членов и излишки. Но ему не всегда удавалось осуществлять эти притязания.

Таким образом, отнюдь не следует преувеличивать доходы ордена. Кроме того, из этих доходов нужно было покрывать значительные расходы, вызываемые мировой политикой ордена и отчасти миссиями. О расходах, связанных с последними, дает некоторое представление тот факт, что устройство одной только миссии у чикитосов обошлось почти в миллион талеров. Из всего этого вытекает, что орден не может быть назван без всяких оговорок богатым. Конечно, некоторые дома ордена были чрезвычайно богаты, но рядом с ними существовали дома, очень скромно обеспеченные или даже совершенно бедные, а именно: дома профессов, которые, согласно статутам, не имели никаких определенных доходов и существовали на добровольные пожертвования.

Финансовая сила ордена состояла в том, что генералы вели суровый надзор над управлением отдельных домов, оставляли за собой известный процент их доходов и могли употреблять излишки богатых домов на поддержку бедных учреждений. Этим путем достигалось то, что ни одно учреждение не впадало в бедность и всегда находились средства, необходимые для больших предприятий. Таким образом, главной причиной финансового превосходства ордена над всеми другими духовными конгрегациями