Он, обняв, повернул ее к себе, приблизил свое лицо к ее лицу.

— Может, хватит о них? — улыбнулся он. — Это наша ночь.

Лори кивнула и, обняв Уилла, прижалась к нему всем телом.

Им надо было о многом поговорить, многое обдумать, но не этой ночью.

— Я так сильно люблю тебя, Уилл.

Она все еще не могла поверить в то, что они вместе, по-настоящему вместе!

То же самое чувствовал и Уилл.

— Я тоже очень люблю тебя, — произнес он дрожащим от избытка чувств голосом. — Я всегда любил тебя. В Уэстин Хиллс не было ни одной ночи, когда бы я не думал о тебе.

Глаза Лори наполнились слезами, и она снова прильнула губами к губам Уилла. Это был поцелуй, приглашающий к дальнейшим ласкам. Это был поцелуй двух молодых людей, впервые в жизни целиком и без остатка отдававших себя друг другу.

— Уилл… — ласково, прерывистым от страсти голосом заговорила Лори.

Уилл прервал ее, прижав к себе изо всех сил.

Он сжимал ее в объятиях, но сжимал чересчур крепко.

— Уилл, не так сильно…

Он не обращал внимания на ее слова. Вдруг, в одно движение, он оказался на ней и стал мять ее тело, кусать ее горло.

— Уилл!

Он рванул ворот ночной рубашки, обнажив ее тело.

— Что с тобой? — чуть не плача воскликнула Лори.

Он ничего не ответил. Вообще ничего.

Он закинул ее руки вверх, за голову, скрестил запястья, придавив их своим предплечьем.

Лори не могла ничего понять. Что происходит?

Он вдруг стал таким грубым, в нем появилось столько агрессии. Это было уже не смешно.

— Перестань! — вскрикнула она.

Но он продолжал удерживать ее.

Она сопротивлялась.

Он улыбался.

Вдруг он поднес руку к ее лицу и рассмеялся, и в тот же момент пять острых ножей Фредди, разорвав кожу, появились на концах его пальцев.

Лори в ужасе вскрикнула — лоскутки кожи и кровь покрыли ее обнаженную грудь.

Она кричала, не помня себя от ужаса.

Уилл смеялся.

Из окна дома № 1428 по улице Вязов доносились крики человека, разрезаемого пятью острыми как бритвы ножами.

Раз, два, дорогой, Фредди идет за тобой…

Три, четыре, теперь запри-ка покрепче дверь…

Пять, шесть, не мудри — скорее распятье бери…

Семь, восемь, опять долго не ляжешь спать.

Девять, десять, запоминай: никогда… не засыпай.