семьей хохотали. Невозможно было удержаться от смеха, глядя на счастливое Дашино лицо. В ее рассказах не было ужаса, не было страха перед голодом, бедностью и маминой тяжелой зависимостью — память ребенка сохранила только хорошее. Она просто была маленькой и радовалась жизни, потому что еще не начался кошмар приютов и детских домов…

В какой-то момент Дашиного рассказа я подняла взгляд на сына, 17-летнего Гошу. Он слушал молча, натянуто улыбался и, казалось, тоже радовался за Дашу. Но в его глазах застыла такая мука, что мне вдруг стало не по себе. Так больно, словно полоснули ножом.

Гоша не мог ничего рассказать о себе маленьком. У него не было ни собственных, ни чьих-то других воспоминаний. Не сохранилось ни одной младенческой фотографии, ни единого снимка, переданного ему мамой или кем-то еще… Гоша — отказник, его оставили в роддоме сразу после появления на свет. С младенчества он жил в казенных учреждениях — сначала в доме малютки, потом в детском доме. Няни и воспитатели там были, но они постоянно менялись, приходили и потом исчезали бесследно. Некому было запомнить забавные истории первых лет его жизни, некому хранить в памяти самые веселые и счастливые моменты. Да и были ли они? Я не знаю. Мне не у кого спросить. Только в 16 лет у ребенка впервые появилась семья.

Сам Георгий помнит себя лишь с шести лет. Как и я. А рассказать ему о себе, о маленьком Гоше, попросту некому. И как мы ни умоляли воспитателей, как ни старались они нам помочь и найти детские фотографии Гоши в своем учреждении, никто не смог отыскать ни единого младенческого снимка. Каким был наш Гоша до пяти лет? Что он любил? Как проказничал? Ответа нет. Пустота…

Ирина Горюнова

Дед Мороз, бабушка, медведи и хоккейная клюшка

(Непридуманная Новогодняя история)

Теперь я понимаю, почему мне на Новый год Дед Мороз все время дарил медведей. Я-то думала, что это у меня комплекс, а, оказывается, это у него был комплекс… И да, я выросла и написала стихотворение:

Я Деда Мороза жду давно,

И спрятала под елку

Я мышеловку, клей «Момент»

И папину двустволку.

Он дарит мне на Новый год

Медведей и медведей.

Я жду, когда же он придет

И мне за все ответит.

Но оказалось-то… История была презанятная…

В общем, телефона у нас с бабушками тогда еще не было. А мама и папа, жившие в другой квартире, решили сделать мне сюрприз на Новый год и заказали в «Детском мире» Деда Мороза со Снегурочкой, к бабушкам, понятное дело, которые об этом ни сном ни духом не ведали. И вот раздается звонок в дверь.

— Кто там? — настороженно спрашивает бабушка, ведь мы никого не ждем.

— Дед Мороз! — раздается из-за двери актерски поставленный мужской голос.

— Вы что, меня за дурочку принимаете? Какой такой Дед Мороз! — возмущается бабушка. — Хватит мне тут лапшу на уши вешать! Сейчас милицию вызову, бандиты!

— Не надо милицию! — испуганно просят из-за двери. — Мы не бандиты. Я правда Дед Мороз и… Снегурочка… У меня тут даже накладная есть! Я покажу. Откройте дверь.

— Нас на мякине не проведешь! — строго отвечает бабушка. — А паспорт на Деда Мороза и Снегурочку в одном лице тоже имеется? Имейте в виду, я вооружена!

Она нехотя приоткрывает дверь, и дрожащая рука Деда Мороза протягивает сквозь щель помятую накладную. Бабушка внимательно изучает документ, недоверчиво хмыкает и также нехотя открывает дверь чуть шире. Окидывает ряженую парочку подозрительным взором, будто врач, ставящий диагноз больному, или командир Красной Армии, допрашивающий пойманного врага. Колеблется, но все же разрешает им войти и начать разыгрывать передо мной свое выступление. Пока они нервно пляшут вокруг меня, косясь на воинственную старушку, та по-военному перекрывает путь к отступлению, привалившись плечом к дверному косяку, и небрежно поигрывает зажатым в руке большим кухонным ножом… А я стою на табуретке и лихорадочно гадаю, какой подарок принес мне Дед Мороз. Что там? Может быть, красивая кукла? Другие мысли меня не занимают. Прочитываю стихотворение, но от волнения пару раз сбиваюсь и все поглядываю на красный мешок со снежинками, где прячется мой подарок.

Короткая новогодняя программа быстро заканчивается, Дед Мороз и его внучка торопливо всовывают мне очередного медведя и, утирая со лба струящийся холодный пот, затаив дыхание, бочком протискиваются мимо бабушки к желанному выходу… В окно я вижу, как они выбегают из подъезда и, припустив бегом, направляются в сторону метро. «Наверное, я не слишком хорошо себя вела в этом году, на улице в азарте недавно побила прабабушку Шурочку хоккейной клюшкой, — думаю я, — да и стишок плохо прочитала…»

Вот такая печальная история… А вы говорите, медведи!.. Какие медведи, когда бабушка!

Фамилия

Вадик торжественно достал из портфеля большую толстую книгу и сказал:

— Алла Аркадьевна, я принес энциклопедию про насекомых и еще кое-что. Папа мне разрешил. Он коллекционер-энтомолог.

— А кто такой эн-то-мо-лог? — спросила Катька Земцова.

— Это значит, что человек насекомых собирает, коллекционирует, — важно ответил Вадик и напыжился.

— Энтомология, — пояснила учительница, — это раздел зоологии, изучающий насекомых. Так что Вадим прав. Но человек может быть не просто коллекционером, но и ученым, который изучает жизнь этих удивительных созданий природы.

Тут Вадик аккуратно извлек из того же портфеля загадочный сверток и стал медленно разворачивать голубенькую ситцевую тряпочку. Ребята сгрудились у парты и с любопытством заглядывали внутрь. Там была деревянная коробочка с прозрачным стеклышком, на черном бархатном фоне которой был пришпилен булавкой…

— Ой, сверчок! — воскликнула Светка.

— Это не сверчок! — строго сказал Вадик и добавил: — Это богомол.

— Кто? — переспросил Виталька.

— Богомол.

И все дружно посмотрели на меня. Я обиделась. Какой же Вадик все-таки нехороший. Дурак. И все потому, что вчера на горке мы с ним подрались из-за картонки. Я же не виновата, что первая ее нашла, и кататься мне тоже хочется. А мама ругается, когда я на попе катаюсь. Говорит, испачкаешься и штаны продерешь. Отомстил мне. Товарищ, называется. Какое все же это насекомое противное, жуть. И чего он с ним носится? А ребята все в упор на меня уставились и смотрят — ждут, что я сделаю. Ничего. Я же не виновата, что у меня фамилия такая — Богомолова.

— Ириша, — позвала меня наша учительница Алла Аркадьевна. — Подойди, посмотри. Это твой тезка.