потянулась к ручке топора, пыталась вырвать оружие из хватки врага, когда заметила, как огромный викинг шел к Мерсии. Его меховой плащ горел, он махал таким большим топором, что мог повалить им дерево одним ударом. Клинок, похожий на косу, сверкал от огня, и было видно руны, вырезанные в железе.

Мерсия упрямо подняла бледные ладони, ее синие, как море, глаза горели ярко, как солнце.

— Я — ПРОРОЧЕСТВО! — заявила она. — Я — СВЕТ!

Она воззвала к энергии своей души, сосредоточила сияющий взгляд на викинге. Ее бледная кожа засияла, как у божества, белые волосы светились, словно всю ее покрыл чистый Свет.

— Я — ИСКРА, ЧТО ОДОЛЕЕТ ТЬМУ!

Викинг поднял руки, чтобы закрыть черные глаза, отшатнулся от боли… но Свет Мерсии быстро угасал, и викинг вернул свои силы. Он холодно рассмеялся, произнес древнее заклинание. Взмахом зачарованного топора лидер Воплощенных убил Мерсию на месте.

— НЕТ! — завопил Герейнт, а через миг тоже потерял голову. Его тело обмякло на песке, четки придавила нога викинга.

Я лишилась сил из-за отчаяния. Воительница вырвала топор из моей ослабевшей хватки и стала направлять клинок…

Но она не успела обрушить удар, вилы рухнули на ее голову. Оглушенная воительница рухнула на меня. Алвин оказался рядом, его лицо было в крови, искаженное ужасом. Он стащил ее с меня.

— Нужно убегать, спасать души! — крикнул он. — Скорее, Кендра!

Он сжал мою ладонь, поднял меня на ноги. Я схватила четки Герейнта и…

…глядела на них в ужасе и шоке. Проблеск резни был таким сильным, что я еще ощущала запах горящего масла в воздухе, слышала крики погибающих Первых Предков, даже ощущала кровь на губах из-за удара воительницы.

Я перевела взгляд с четок на Калеба.

— Это было ваше, — пробормотала я.

Он кивнул, щеки покраснели от стыда.

— Я не так понял Пророчество, и Первых Предков почти стерли. Много Защитников потеряло не только жизни в ту ночь, но и души.

— Я едва смог сразиться! — горько буркнул Гоггинс, вонзая кулак в ладонь.

— Вы были вельможей, Освальдом, — поняла я. — Но я не понимаю, как они прошли священный огонь. Ловушка должна была остановить их, очистить души, верно?

— Берсерки! — рявкнул Гоггинс. — Мы поздно поняли, что Воплощенные были не просто кровожадными викингами в той жизни. Они были самыми опасными воинами в своем виде. Говорили, что Берсерки не боятся стали и огня, но никто не верил в те истории… раньше.

Калеб забрал у меня четки.

— Так что, Дженна, теперь ты понимаешь, почему нам нужно прятаться. Почему в Хейвене безопаснее всего. И почему мы не можем полагаться на спасение из Пророчества.

46

— Было глупо рисковать запятнать мой Свет, — буркнула я, пока мы с Фениксом покидали Мерцающий Купол и шли по пустой тренировочной площадке. Солнце было низко на вечернем небе, окутало нас первыми тенями сумерек. Моя радость из-за навыков прошлых жизней была подавлена нашим провалом в борьбе с Танасом века назад.

— Я не считаю это глупым, — ответил Феникс. — Тебе нужно уметь защищаться. Особенно, если ты можешь быть Светом из Пророчества.

Я резко повернулась к нему.

— Как ты можешь думать о Пророчестве после того, что произошло в прошлый раз? Калеб ошибся насчет Мерсии, и Эмпоте ошибся насчет меня.

Феникс прищурился.

— Ты в это веришь?

Я утомленно пожала плечами.

— Я уже не знаю, во что верить. Но мы можем навредить, а не помочь моему Свету.

Мы шли к главному зданию, и я думала о том, что строгий подход Калеба к защите Первых Предков теперь имел смысл, а мое желание отомстить за смерть сестры казалось глупым после нашего разгрома от рук Воплощенных Берсерков. Я решила слушаться Калеба.

— Думаю, мы тут застряли до конца этой жизни, — вздохнула я.

Я глядела угрюмо на укрепленный комплекс, и двор Предков стал напоминать тюрьму. Загадочный Мерцающий Купол этим вечером был горой мертвой истории, а не волнующей дверью к прошлым воплощениям. Стеклянная пирамида все еще сияла, как кристалл, в вечернем свете, но уже не восторгала. И шесть священных колонн вокруг долины стояли как каменные часовые, их тени удлинялись, пока солнце садилось. Даже стены на границе словно сдвинулись, и Хейвен вдруг показался тесным.

— Это неплохое место, — Феникс изобразил бодрость. — Тут безопасно, и мы хотя бы будем вместе.

— Да, — я бросила на него взгляд, — но разве мы… вместе?

Он слабо покачал головой.

— Пока Танас рядом, — серьезно ответил он, — нужно отложить эти чувства, Дженна, чтобы твой Свет выжил.

— Ах… Свет, — сказала я без энтузиазма, глядя, как опускается солнце.

Свет был ценным, но начинал ощущаться как проклятие. Меня преследовало злое существо из-за него, и он определял близость того, кого я считала родственной душой. Что толку от Света без любви?

Я грустно посмотрела на Феникса. Он попытался улыбнуться, утешить этим, а потом отвел взгляд, миг между нами прошел. Феникс принял решение. Мне было сложно подавлять чувства к нему, особенно, когда он говорил одно, а глаза выражали другое.

Мы шли в тишине, поглощённые своими мыслями.

Пока мы проходили ангар, я вспомнила о Джуд.

— Так… — сказала я, желая сменить тему, — ты не рассказал, почему у тебя сложные отношения с Джуд.

Феникс пнул камешек.

— Как ты сама видела, мы с ней по-разному на все смотрим. Во многих жизнях мы с