Им понадобилось два с половиной часа пути до того места, где лес стал редеть и впереди появился просвет. Они выбрались на опушку и осмотрелись. Перед ними расстилался гигантский котлован глубиной в семьдесят метров. Глинистое дно, покрытое трещинами, и бескрайний горизонт.

– Когда-то здесь было озеро, так говорят старики. Я застал только болото, но теперь и его нет, – комментировал змеелов, доставая из рюкзака бинокль.

Осмотрев территорию, он передал бинокль Вадиму.

– Смотри влево. Метрах в пятистах идут работы. Там шалаши на сваях.

Вадим направил окуляры в сторону стройки.

– Людишек немного, бульдозеры, тракторы, землечерпалки, какие-то курятники на сваях, как избушки на курьих ножках. Тут даже церковь есть… Что-то они откопали. Похоже на дворец…

Наташа вырвала у него бинокль и прильнула к стеклам.

– Где дворец?

– Ишь как оживилась! – воскликнул Вадим. – Неужто нашли? Вот так просто, через несколько дней – и у цели?

– Я ничего не знаю, – пробурчала Наташа. – Надо подойти ближе и все увидеть своими глазами.

– Не так это просто, – заявил Дмитрий. – Подумай сама, откуда там может появиться женщина? Попадешься на глаза охранников – полбеды, а если угодишь в лапы рабам? Они годами не видели женщин. На клочья разорвут.

– Что же, по-вашему, мы зря перлись в такую даль, отдавливая змеям хвосты? Я должна убедиться, что мы попали туда, куда надо. А если нет, то нечего здесь торчать. Будем искать в другом месте. Может быть, Настя права, и архив находится в Ховрине. Или в Балаханове, где мы вовсе не были.

– В Ховрине ничего нет, там шли бои, – с уверенностью заявил Вадим. – А вот те, кто из Ховрина ушел под прикрытием эсэсовцев, тот имел время, чтобы притормозить в Балаханово или здесь.

Вспомни рассказ ветерана, у которого побывала Настя.

– Тогда зачем она туда поехала?

– Хочет пройти дорогой отступления от Ховрина до Балаханова. Двадцать верст пути. Она девушка выносливая, задумала – сделает.

– Я не уйду отсюда, пока не удостоверюсь в результатах их раскопок. Еще на одим поход у меня духу не хватит. И что толку сюда ходить? Смотреть в бинокль? Ну посмотрели. А что это нам дало? Нужно подойти ближе, прямо к отрытому особняку. Больше здесь искать негде. Они все перекопали.

– Может быть, ты и права, – заявил Журавлев, – Ладно, на разведку пойду я. В телогрейке и в кепочке сойду за рабочего. Вряд ли они с таким потоком живой силы знают всех в лицо. Потопчусь немного и вернусь.

Наташа приняла предложение партнера как должное, а Дмитрий забеспокоился.

– Не позже чем в четыре часа мы должны уходить. Лес надо пройти до темноты. Иначе я не гарантирую безопасности. Иди и запомни это место. Твой ориентир – три сухие сосны. В котлован спуститься нетрудно, но обратно не взберешься. Тут либо лопата нужна ступени вырубать, либо веревка с якорем. Веревкой я запасся. Вещь полезная, тонкий прочный капрон. Троих выдержит, у Двадцать пять метров. Один конец я привяжу к дереву за неимением якоря, второй сброшу вниз. По ней спустишься, по ней и поднимешься.

Так они и сделали. Через десять минут Вадим очутился в котловане. Здесь он понял, что без веревки на стену десятиметровой высоты ему не взобраться, даже с его опытом альпиниста. Но отчаянные головы взбирались. Это он понял, двигаясь вперед вдоль стен. Не одному Мите пришла в голову идея делать ступени. Их здесь хватало. Правда, они были неровными и делали их не лопатой, а чем придется, может быть, и зубами.

К центру котлована Вадим не решался подходить – слишком открытое место. Пусть он выглядел муравьем в пустыне, но не один же змеелов имел при себе бинокль. Черная движущаяся точка непременно привлечет к себе внимание, если кто-то ее заметит.

И его заметили. Он и не предполагал, что по территории ездят открытые «УАЗики» с охраной. Пятеро крепких ребятишек в пятнистой униформе с автоматами наперевес ехали ему навстречу вдоль той же стены. Бежать и прятаться тут некуда и негде, со дна пропасти на вершину не запрыгнешь. Пришлось идти дальше как ни в чем не бывало. Машина остановилась у него перед носом.

– Заблудился, соколик? – хмыкнул один из охранников, соскакивая со ступенек на землю. – Или сортир искал? Садись, подвезем.

Его впихнули в машину и повезли назад. Одно радовало: пешком идти не надо. С доставкой прямо к тому месту, куда он шел. Возле особняка стояли человек восемь. Тут его и сгрузили. Охранник крикнул:

– Заблудшая овца. Лазейку искал.

Все оглянулись. Один из главных, судя по цивильной одежде, глянул на Журавлева и что-то шепнул коренастому мужику с азиатской физиономией. Тот подошел к Вадиму и коротко сказал:

– Будь возле меня, не то перо в ребра.

Пришлось приклеиться к бугру, и Вадим присоединился к общей компании. Шестеро в телогрейках стояли молча. Только сейчас Журавлев заметил нашивки с номерами, налепленные на левой поле ватников и на правом рукаве у каждого, кто их носил. У него нашивок не имелось, и, очевидно, этим он и привлек к себе внимание.

Разговаривали двое, и из их разговора можно было догадаться, что эти люди здесь занимают не последнее место. Один говорил чисто, второй с акцентом, похоже с немецким. Определить нетрудно, зная, что объекты принадлежат им.

– Я хочу осмотреть все здание. В последний раз я видел только два верхних этажа, а вы уже вычистили подвалы, – говорил немец.

Русский ему возражал:

– Рискованно, Гюнтер, стены сгнили, перекрытия не держатся. Мы сделаем опоры, тогда и посмотришь. Потерпи пару дней.

– Не спорь со мной, Николай. Тут я решаю, что делать, чего не делать. Эти стены пушкой не пробьешь. Иди и показывай. Сегодня вечером я должен докладывать обстановку Москве. Он на днях приезжает. Я должен знать все, что здесь делается.

– Твоя воля.

Они направились в облезлое серое здание. Бригада работяг потянулась следом. Журавлеву тоже пришлось идти. Азиат изредка косился на него, но понятно было, что сейчас им не до него.

Толпа во главе с русским начальником ходила сквозь анфилады дворца и в конце концов спустилась на самый нижний этаж, ниже уровня окон. Потолок поддерживали сводчатые колонны, между которыми уцелели каменные гробницы, изъеденные водой и временем.

– Дальше копать не имеет смысла, – суетился Николай. – Это усыпальница, склеп.

– Тут должен быть люк, – твердо заявил Гюнтер.

– Есть люк, но мы его вскрывать не стали. Замурован намертво. Вот он.

В центре подвала среди каменных плит выделялся стальной кованый люк с огромными заклепками, но без ручек.

– Вскрывайте! – приказал Гюнтер.

– Чем? Его же не подцепишь. Даже лом не просунешь.

– Вскрывайте! – повторил немец.