и заберите у режиссера Строгова все материалы к передаче о проекте архитектора Шестерикова.

К о ш к и н. Как забрать?.. Я не совсем понимаю…

Г р о ш е в а. А что тут понимать? Руководство студии снимает с этой передачи одного режиссера и поручает ее другому.

К о ш к и н. Но…

Г р о ш е в а. Никаких «но»!.. Светлана Федоровна, прошу вас, пройдите с товарищем Кошкиным и скажите ему, что, по-вашему, надо сделать.

С в е т л а н а. Благодарю вас. До свидания. (Уходит.)

Г р о ш е в а (задерживает Кошкина). Это Андрющенко, дочь Березина!

К о ш к и н. Я знаю, Ольга Степановна.

Г р о ш е в а. А знаете, так что же вы?.. Идите и делайте все, что она вам скажет. Внесите в передачу все изменения, вплоть до самых для вас неожиданных. Вы меня поняли?

К о ш к и н. Понял, но… Я не могу. Мне неудобно перед товарищем… Борис Никитич Строгов, он…

Г р о ш е в а (жестко). Режиссер Кошкин! Я вам приказываю…

Тюлевый занавес.

С т р о г о в (на авансцене с микрофоном в руках). Внимание! Еще раз с самого начала. Никаких титров. Сразу после заставки даем объявку…

Входят  К о ш к и н  и  С в е т л а н а.

К о ш к и н. Борис Никитич, прошу прощения…

С т р о г о в (с досадой). Что такое?! (Оборачивается.) Светлана!..

С в е т л а н а. Да, Светлана.

С т р о г о в (обрадованный, идет ей навстречу). Здравствуйте! Прежде всего извините. Не смог. При всем желании не смог тогда, в тот вечер…

С в е т л а н а (сухо). Не надо, товарищ Строгов. Ни к чему… Перед вами не та Светлана.

С т р о г о в (недоуменно). Что?..

С в е т л а н а (с усмешкой). Та, не подумав, не очень умной шутки ради, назвалась аптечным работником, фармацевтом. А эта — архитектор. Архитектор Андрющенко.

С т р о г о в (поражен). Андрющенко?!

С в е т л а н а. Да. На этот раз без глупой мистификации.

К о ш к и н. Гм!.. Борис Никитич, прошу прощения, но…

С т р о г о в (все еще не может прийти в себя). Подождите, Александр Иванович…

К о ш к и н. По распоряжению Ольги Степановны Грошевой…

С т р о г о в. Подождите!..

К о ш к и н. Я должен забрать у вас все материалы к передаче о проекте Шестерикова.

С т р о г о в. Что?

К о ш к и н. Все материалы…

С т р о г о в. Я никому и ничего не отдам!

К о ш к и н. Как это не отдадите?

С в е т л а н а. Одну минуту, Александр Иванович. Разрешите мне с режиссером Строговым… с глазу на глаз.

К о ш к и н. Гм… Пожалуйста. (Уходит.)

С в е т л а н а (после паузы). Так вот, значит, товарищ Строгов, вот что, по-вашему, означает доброе и красивое!

С т р о г о в. Светлана!..

С в е т л а н а. Признаюсь, никак не ожидала столь своеобразного толкования этих понятий.

С т р о г о в. Светлана! Дайте сказать, объяснить…

С в е т л а н а. Раньше надо было это сделать, товарищ Строгов. По меньшей мере, надо было честно и прямо предупредить: иду, мол, на вы!.. А не готовить свою добрую и красивую передачу исподволь, втихомолку, тайком.

С т р о г о в. Я ничего не готовил тайком! Так случилось… Я просто не знал, кто такой или кто такая Андрющенко.

С в е т л а н а. Должны были узнать и предупредить. Или вы считаете, раз вы, Строгов, что-либо решили, то это уже истина, против которой никто и ничего не может возразить? Даже если вы белое решили назвать черным, а черное — белым?

С т р о г о в. Светлана! Это уже слишком…

С в е т л а н а. Это ровно столько, сколько заслуживает ваш образ действий.

С т р о г о в. Я… я признаю, что поступил не так, как следовало, и приношу вам свои извинения. И еще… Прошу поверить: если бы я знал, что Андрющенко — это вы…

С в е т л а н а. Что было бы в этом случае?

С т р о г о в. Я… я обязательно предупредил бы вас.

С в е т л а н а. А все-таки стали бы готовить эту злополучную передачу?

С т р о г о в (помедлив). Да.

С в е т л а н а. Благодарю за откровенность! (С иронией и даже издевкой.) Еще более ценю в вас уже отмеченные мною ранее высокие, благородные качества — смелость и решительность, принципиальность и непримиримость! В свою очередь, от собственного имени и от имени режиссера Кошкина, которому поручено заменить вас, торжественно обещаю: мы будем столь же смелы и решительны, принципиальны и непримиримы и достойно продолжим и завершим задуманное и начатое вами! Одного не могу обещать вам: что итог будет таким, каким вы его себе представляли.

С т р о г о в. Светлана!.. (Хотел что-то сказать, но…)

С в е т л а н а. Вот именно. Сказано вполне достаточно. Больше говорить нечего, надо делать. (Зовет.) Александр Иванович!..

С т р о г о в. Гм… Не думал, что наша с вами встреча будет такой.

С в е т л а н а. Я тоже не думала…

С т р о г о в. Жалею. Очень!

С в е т л а н а. Что ж… Чтобы не жалеть, да еще и очень, в следующий раз, товарищ Строгов, будьте не только смелы и решительны, но и… в какой-то мере осмотрительны.

С т р о г о в. Что-о?

С в е т л а н а. Да, осмотрительны. Спрашивайте не только имя, но и фамилию.

С т р о г о в (вспыхивает). Может, и степень родства?!

С в е т л а н а. Может, и степень родства.

С т р о г о в. Кажется… Кажется, я уже меньше жалею.

С в е т л а н а. А я не жалею совсем! (Снова зовет.) Товарищ Кошкин!..

Входит  К о ш к и н.

С т р о г о в (Кошкину). Получайте!.. Здесь все к передаче!.. (Почти бросает ему папку с материалами.)

Строгов уходит в одну сторону, Светлана и Кошкин — в другую. Тюлевый занавес поднимается. Открытое партийное собрание на студия телевидения. На сцене  Г р о ш е в а, Ю р б а е в, Б е р е з и н, С е м и г л а з о в  и другие.

Г р о ш е в а (продолжает свое выступление). …Однако, товарищи, наряду с этим, к глубокому нашему сожалению, мы с вами вынуждены признать, что у нас на студии еще далеко не все благополучно… И зло тут не в отдельных мелких просчетах и ошибках некоторых наших работников. Отдельные мелкие просчеты и ошибки возможны в любом деле, а следовательно — и в нашем. Зло в том, что кое-кто из нас занял неправильную позицию, ведет неправильную линию, решил противопоставить себя руководству студии, а студию в целом — городским организациям, горисполкому и горкому партии, неправильно толкует цели и задачи телевидения и пытается использовать, его для… весьма и весьма… нехороших вещей.

Г о л о с а.

— Факты!.. Фамилии!.

— Примеры!..

Г р о ш е в а. Я говорю о некоторых работниках редакции советской жизни.

Г о л о с а.

— О ком именно?

— Фамилии!..

Г р о ш е в а. О режиссере Строгове и кинооператоре Юрбаеве.

Ю р б а е в (вскакивает с места). Что-о?!

Б е р е з и н (негромко, предупреждающе). Товарищ Юрбаев!..

Ю р б а е в. И раз, и два, и три-четыре… (Садится.)

Г о л о с а.

— Факты!..

— Примеры!..

Г р о ш е в а. Пожалуйста… Всем известно, в том числе и вам, что они устроили недавно в горисполкоме…

Г о л о с а.

— Что устроили?

— Что именно?

Г р о ш е в а. Под благовидным предлогом заботы о посетителях горисполкома они устроили там отнюдь не благовидный скандал — сорвали прием зарубежных гостей! Впрочем, об этом, очевидно, расскажет присутствующий на нашем собрании товарищ Семиглазов. А я хочу рассказать о другом, после чего вам станет ясно, что это не просчет, не ошибка Строгова и Юрбаева, а их сознательная позиция, их линия!.. Я хочу рассказать о передаче, которая идет у нас сейчас, от которой нам пришлось отстранить режиссера Строгова и которую мы были вынуждены буквально на ходу исправлять, переделывать коренным образом…

Б е р е з и н. Товарищ Грошева, извините… А где же Строгов? Почему его нет на собрании? Вы не находите, что без него не совсем удобно…

Г р о ш е в а (живо).