сбежала в неизвестном направлении, потому что появилась ее садистка мать.

Я так крепко спал, что даже не почувствовал, как Мира выскользнула из-под меня. Когда она заснула в моих объятиях, я долго смотрел на нее. Ее веки подрагивали. Сквозь сон она дернулась и слегка застонала. Ее лицо исказилось от боли. Я крепче прижал ее к себе, и она снова заснула. Словно мои объятия прогнали ее кошмар. Когда я коснулся татуировки феникса, то заметил три больших бугорка. Три шрама. Потом до меня дошло, почему она не любит, когда я смотрю на ее татуировки. Все это время она прятала шрамы. Татуировки — это маска или защита.

«Я найду тебя», говорю я в надежде, что даже на расстоянии она услышит меня.

Главное, чтобы она была в порядке и не успела натворить непоправимых ошибок. Я нажимаю педаль газа и как сумасшедший мчусь по городу в то место, которое назвала мне сестра.

Глава 35

Мира

Первое, что я вижу, открыв глаза, — плотно задернутые шторы. Сквозь них пытаются пробиться тусклые лучи солнца. Маленькие пылинки по кругу танцуют друг за другом.

Подтягиваю к себе коленки и, сжав в пальцах плед, осматриваю помещение. Небольшая студия в светлых оттенках, кухня отделена стеной. У окна стоит рабочий стол, заваленный бумагами. Диван — единственная мебель, на которой можно спать. А в открытом шкафу висит мужская одежда

Что я вчера сделала и как тут оказалась?

Бросив взгляд вниз, вижу, что на мне мужские спортивные брюки и футболка.

— Привет, — раздается позади меня мужской голос.

Резко обернувшись, я вижу Никиту. Он проходит в комнату и протягивает мне стакан воды.

— Привет, — мой голос так хрипит, что я прокашливаюсь.

Делаю несколько глотков и сжав стакан пальцами, отвожу взгляд.

Никита берет стул и садится напротив меня, протягивая мой мобильный. Словно издеваясь, память начинает подкидывать обрывки произошедшего. Я выбежала на улицу под проливной дождь и меня нашел Никита. Он привез меня к себе домой, дал сухую одежду, а затем я уснула у него на диване.

Подавив стон разочарования, я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Никто и никогда не видел моих приступов. Я держала все в тайне, не желая показывать окружающим во что порой превращаюсь. И в данной ситуации мне некого винить кроме себя самой.

— У тебя села батарея на телефоне, но я его подзарядил.

Я согласно киваю головой, все еще избегая смотреть ему в глаза.

— Ты…

— Ты просила не звонить Максу, и я не сделал этого. Но прежде, чем твой телефон полностью отключился, тебе не переставая звонили Макс и Богдан.

Закусываю губу и поднимаю на друга взгляд.

— Спасибо, — шепчу я.

Он кивает и проводит рукой по темным волосам. Под его глазами залегли синяки и все его тело напряжено.

— Сколько сейчас времени?

— Прошли почты сутки с того момента, как я тебя нашел, — видимо заметив мой ошарашенный взгляд, Никита добавляет. — Лучше позвони им.

Никита уходит в сторону кухни, и я слышу шум льющейся воды.

Опускаю взгляд на черный экран телефона и, поднеся палец к кнопке включения, замираю. Меня не было сутки. Раньше я часто уходила из дома, но возвращалась спустя пару часов. Таков был наш уговор с Максом. Он отпускает меня, чтобы я побыла наедине с собой, только при условии, что я вернусь. Сейчас же он наверняка сходит с ума.

Поджав под себя ноги, нажимаю на кнопку и экран загорается. Проходит пара секунд после включения, как одно за другим приходят сообщения от Макса, Богдана, Полины и сотни пропущенных вызовов.

Сообщения от Макса с просьбой отозваться, плавно перетекают в угрозы, что он сам лично меня убьет, если я не вернусь.

А потом одно за другим от Богдана.

«Детка, ответь мне».

«Хотя бы скажи, что с тобой все хорошо».

Проходит еще пара секунд, телефон начинает вибрировать, и на экране высвечивается номер Богдана.

Сжав смартфон в руке, я выключаю его и, прислонившись головой к коленям, судорожно выдыхаю.

Я все разрушила.

К глазам подступают слезы. Я не могу их сдержать. Из груди вырывается всхлип, полный боли и отчаяния.

Я снова сыграла в ее игру и проиграла. Теперь я все потеряла. Больше ничего не будет как прежде. Может я и не вернусь к тому, с чего начинала, но не смогу смотреть в глаза Богдану после случившегося. Когда он обо всем узнает, то отвернется от меня.

Я проходила это слишком часто. Человек подвержен тому, чтобы верить в худшее о другом. Для него я тоже стану той, кто оклеветал.

Может, это произойдет не сразу, и может, он не отвернется как все, но жить с таким грузом слишком тяжело.

Я ошиблась, когда позволила поверить себе в хорошее.

— Эй… Мира, посмотри на меня. Все в порядке?

Никита садится рядом со мной. Он не трогает меня, лишь сочувственно смотрит.

Я машу головой.

— Нет, не в порядке. Я вчера все потеряла, — перевожу дыхание и вытираю ладонями глаза.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Пожалуй только вернуться домой и разобраться со всем, что я натворила.

— Я тебя отвезу. Не спорь.

Уголки его губ слегка поднимаются в подобии улыбки.

— Потом будешь доказывать, что можешь справиться со всем сама.

— Прости меня, — шепчу я.

— Не говори глупостей. Друзья всегда приходят на помощь.

— Я не об этом. Тот вечер.

— Ты ничего не должна объяснять, — категорично заявляет он. — Я с самого начала должен был понять, что мы никогда не сможем быть вместе, а не цепляться за ложные надежды.

Он пожимает плечами.

— К тому же, чтобы влюбиться в тебя, с головой должно быть не все в порядке. А по последним показаниям, я все еще в своем уме.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌С губ слетает легкий смех. Так глупо смеяться, когда твоя жизнь летит под откос со скоростью гоночного болида и все же я улыбаюсь. Как только переступлю порог дома, я врежусь в стену, из счастливых воспоминаний и уничтожу все хорошее что обрела за последнее время, лично управляя штурвалом смертоносной машины. Но лучше я потом отстрою все по осколкам, чем позволю кому-то сделать это вместе со мной.

Я не позволю своим демонам погубить его.

* * *

— Где она, черт возьми? — кричит Богдан, стоит мне открыть входную дверь — У нее снова отключен телефон.

Он страшно зол. Это к лучшему. Если он злится, то я смогу за что-нибудь зацепиться. Неуверенно останавливаюсь на входе в гостиную и сжимаю ладони.

— Мира! — взвизгивает