неисправность на её противоположном конце. После чего — вернуться.

Путь в невесомости с одного края станции на противоположный занимал не меньше получаса. Существовал определённый регламент. Самый сложный ремонт — час. Значит, на два часа кислорода должно хватить.

Где он хранится или как синтезируется — этого Айк не знал, в кратком курсе таких подробностей не было. Им, созидателям, и так приходилось держать в голове огромное количество переменных и постоянных. Поэтому они не спрашивали, как в столовой появляется еда, что происходит с водой, мочой и дерьмом, откуда появляется воздух. Работает — хорошо. Не работает — существуют инструкции на такой случай.

Только вот теперь Айк кувыркался за пределами всех возможных инструкций.

— В сущности, жопа, в которой я нахожусь, абсолютна, — сказал он сам себе. — Я даже не могу ни за что зацепиться. То есть, все дальнейшие события тут меня даже особо не волнуют. Я улетаю в неизведанный космос.

— Айк! — лязгнул по ушам голос.

— Пошла в жопу, шиза! — рявкнул Айк. — Я сдохну в здравом уме.

— У тебя рация в шлеме, придурок.

— Сам придурок, — огрызнулся Айк и мысленно выдал себе щелбана.

Ну да, была рация. Но он даже не думал, что кому-то заблагорассудится с ним поболтать в такое время.

— Чего тебе, Ликрам?

— Мы тебя сейчас подберём.

— Это угроза?

— Постарайся зацепиться, когда откроется люк.

— «Последний вздох» в принципе на такое рассчитан?

Пауза. Айк представил ауру Ликрама в этот момент и усмехнулся.

— Нет, не рассчитан. Так же, как и всё остальное, и все остальные не были рассчитаны на происходящее. Я полагаю, терять уже нечего.

— Я бы сказал, и суетиться не за чем, — заметил Айк. — Живём вместе, умираем поодиночке…

Так оно и было. «Андромеда» пролетела внизу (или вверху?..), и от флота Общего Дела Айк улетал всё дальше.

Флот, который разнесло крикуном-мальстрёмом, возродился, как феникс из человеческих сказок, и опять растянулся полукольцом. Айку даже показалось, что огоньков-«звёздочек» стало больше. Неудивительно. Вряд ли сюда сразу перебросили все силы. Скорее всего, это были лишь передовые отряды. А теперь за них взялись уже серьёзно. И эти ребята не собирались тянуть, как предыдущие. Не планировали жертвовать жизнями ради утоления любопытства.

Бледно-красная вспышка изошла со стороны флота. Свечение стремительно растеклось по огромному пространству, вобрало в себя и Айка. Он почувствовал теплоту.

— Они раскинули сеть, Ликрам.

— Твою мать! — громыхнул Ликрам. — Ты — мой подопечный, я за тебя отвечаю!

— Те, перед кем ты отвечаешь, только что выписали тебе ******, — сообщил Айк.

— Просто постарайся уцепиться, когда откроется люк.

Айк молча пожал плечами. Стараться он мог хоть весь отпущенный ему срок жизни. Почему нет?

55. Кто подобен зверю сему?

Сознание вернулось в мир тьмы, пустоты и бесчувствия, как Большой Взрыв, давший удачный старт Вселенной.

Я широко раскрыл глаза и хотел было закричать, но вместо этого — закашлялся. Я видел перед собою мокрый песок и кашлял тем же самым песком, только окрашенным в алый цвет. Казалось, я весь, до отказа забит песком. Как минимум — лёгкие. Может быть, так, кашляя, я и сотворил Землю. Не было ничего, пока я не начал кашлять…

Какие только дурацкие мысли не мелькнут в голове на границе между сознательным и бессознательным…

Наконец, кашель утих. Я сумел со свистом и сипением втянуть в себя воздух. И тут же почувствовал, как сзади на меня накатила волна. Тёплая, ласковая — насколько уместна такая характеристика для бездушной стихии.

— Где я? — Собственный голос показался скрежетом несмазанного механизма.

Ответа не было.

Для начала я перевернулся на спину и уставился на море.

Да, я лежал на берегу моря. Так, будто оно же меня и выбросило. Стекающие с волос струйки солёной воды убеждали в верности этой теории.

Форма намокла и неприятно липла к обтяжке, ботинки и вовсе были погружены в воду.

Как я здесь?..

Я даже не успел сформулировать до конца вопрос, когда ответ вспышкой пронзил меня, и я вскрикнул.

Гайто. Оружие в его руке. Выстрел…

— Я должен был быть мёртв. Какого чёрта? Я должен был быть мёртв!

Крик вышел слабым, если не сказать дохлым.

А может, я и мёртв? Чувствую себя, во всяком случае, как шатун.

И вдруг я услышал детский смех.

Сердце дрогнуло. Детский смех здесь казался таким же уместным, как заупокойная песнь на свадьбе. Он доносился откуда-то слева.

Я повернул туда голову и увидел…

Силы пришли неизвестно откуда. Я вскочил, огляделся.

Ну да, ошибки быть не может. Разгромленный в пух и прах приморский посёлок, где я впервые встретился с Хирургом. Вон и несколько изуродованных киберов так и валяются с тех пор. Здесь не должно было оставаться жизни после всего.

Но дальше к западу я увидел троих. Это были не люди — мои сородичи. Бывшие, разумеется. Двое взрослых и — ребёнок. Взрослые учили ребёнка плавать. Вот они ненадолго отпустили её, и мелкая поплыла. Как рыбка — быстро, ловко, ныряя в набегающие волны.

— Алеф! — услышал я крик женщины. — Надень маску, захлебнёшься!

Алеф…

Я моргнул, и картинка изменилась, будто страницу перевернули. Те двое стояли по пояс в воде, держась за руки и глядя в мою сторону. А девчонка бежала ко мне. И теперь она не была сородичем Виллара. Загорелая кожа, мокрые белоснежные кудряшки, смешной детский закрытый купальник.

— Привет! — выпалила она, подбежав ко мне. — А ты кто?

— Привет, — улыбнулся я ей. — Не знаю. А ты?

— Как можно не знать, кто ты есть? — нахмурилась девочка. — Меня зовут Алеф.

— А меня зовут Крейз.

— А говорил — не знаешь!

— Ты спросила, кто я — я не знаю этого. Мы — не те, кем нас зовут, Алеф.

— А кто же мы такие? — озадачилась мелкая.

Я присел перед ней на корточки.

— Ты — чудо, — сказал я. — Пожалуйста, помни об этом. И когда встретишь глупого мальчишку по имени Виллар — не давай ему спуску. Обещаешь?

Она неуверенно кивнула. И покосилась в сторону моря. Я проследил за её взглядом. Метрах в ста вода вспучилась. И небо над тем местом потемнело. Тучи набегали не из-за горизонта, как им полагалось. Они разбегались к горизонту во всех направлениях.