Мальчик не ответил, но глаз не опустил, и они с директором смотрели друг на друга, пока тот, как более слабая сторона, снова не заговорил:

— Ну так что?

— Сэр?

— Как насчет овощей?

— Мне было плохо, сэр.

— Ничего подобного. Ты просто накурился. Украл табак у кого-нибудь из персонала?

— Нет, сэр.

Директор взялся за трость. Мальчик с мрачной задумчивостью посмотрел на нее.

— Ну?

— Я ничего не крал. Это были листья ревеня.

— Значит, так тебе и надо. К чаю придешь как миленький.

Директор отложил трость, и мальчик исчез.

— Листья ревеня, — задумчиво произнесла миссис Брэдли.

— Да. Многие мальчики попадают сюда уже заядлыми курильщиками, и нам приходится их отучать. Я сам здесь бросил курить. Не хочу, чтобы у меня в кабинете пахло табаком. Это нарушает правила игры. Но помешать курить персоналу не в моих силах. Они вряд ли согласятся жить по моим правилам.

— Но ведь можно нанимать только некурящих, — возразила миссис Брэдли, несколько удивленная системой, где самоограничение персонала считается чем-то второстепенным.

Директор, снова принявший эти слова за шутку, предпочел уйти от прямого ответа.

— Весьма трудно убедить этих мальчиков, что есть вещи, которые для них вредны. И если они попадают сюда уже с дурными привычками, то всеми силами стремятся их сохранить. Борьба с такими тенденциями — одна из самых сложных наших задач.

Миссис Брэдли подумала, что, судя по ее знакомым, заставить мужчин бросить курить практически невозможно, да и с женщинами дела обстоят не лучше.

— Думаю, бросить курить они смогут только добровольно и лишь по причинам, которые им покажутся уважительными, — заметила она. — Спортсмены, например, сами отказываются от курения, не говоря уже о некоторых других дурных привычках.

— Здесь это не пройдет. У этих мальчиков отсутствует корпоративный дух, — возразил директор, неодобрительно взглянув на миссис Брэдли.

— В таком случае пускай курят что могут. И можно награждать их сигаретами за хорошее поведение, — заявила она.

Проигнорировав это легкомысленное заявление, директор довольно резко предложил ей посетить другую группу.

— Нет. Я бы предпочла на недельку взять какую-нибудь группу под свою опеку.

Директор, выглядевший как заклинатель змей, которому один из зрителей предложил присмотреть за его питомцами, пока тот будет в отпуске, воспринял этот порыв с такой неохотой, что миссис Брэдли, поперхнувшись, больше не возвращалась к своей просьбе.

— За что к вам попал этот Динни? — поинтересовалась она.

— Он работал у скупщика ворованных велосипедов. В его обязанности входило угонять оставленные без присмотра. Специализировался на женских. И попался, когда сменил поле деятельности и попытался угнать мотоцикл.

— А Кэнви?

— Маленький мерзавец. Он увозил коляски с грудными детьми, а потом «находил» их и требовал вознаграждение.

— А если ему не платили?

— Тогда они с женщиной, с которой он работал в паре, ждали неделю, а потом избавлялись от ребенка. Одна несчастная мать покончила с собой, а другую искалечил разъяренный муж — и все из-за этого мальчишки.

— И еще из-за женщины, с которой он работал, — мягко заметила миссис Брэдли.

Ее собственные методы работы с мальчиками были особенными. Считая, что им требуются побудительные мотивы, она использовала психологические приемы, которые приводили их в изумление, что весьма ее забавляло. Но вскоре она обнаружила, что они ее просто боятся. Дело зашло так далеко, что один из мальчиков даже предположил, что ее прислали отбраковывать психов.

— Мы все в какой-то степени психи, бедное дитя, — объяснила она ему.

Тем не менее спустя два дня миссис Брэдли подсказала директору, где искать его беглецов, поскольку все мальчики были в курсе, куда и как те сбежали, и ей удалось их быстро расколоть.

— Словесные ассоциации, — ответила она, когда заблудшие овцы были возвращены в свое унылое стадо и директор поинтересовался, как ей это удалось.

— Жаль, что моему предшественнику такой помощи никто не оказал, — заявил он. — Ведь из-за этих беглецов он лишился работы. Правда, его так сразу не уволили, но ясно дали понять, что здесь у него нет будущего.

— Отчего же? Не может быть, что только из-за этого побега.

— Думаю, он имел дополнительный доход, — пожал плечами директор. — Во время официального разбирательства выплыли кое-какие подробности. Совершенно очевидно, что побег был совершен не без участия кого-то из персонала. Это его и сгубило. Правда, его здесь не слишком любили, и тем не менее…

— Просто поразительно, — воскликнула миссис Брэдли, надеясь услышать что-нибудь еще.

— Никого так и не выявили, — мрачно продолжал директор. — Но ведь кто-то дал им напильники.

— А разве в мастерских не работают с напильниками?

— Конечно, работают. Их периодически проверяют, и они всегда на месте. Нет, те напильники были подброшены извне и отличались от наших. Все это выяснилось позже.

— Так у них имелись сообщники?

— Нет, как ни удивительно. Парни были со странностями, и никаких сообщников у них не водилось. Один из них совершил убийство. Явно патологический тип, которому здесь не место. С другой стороны, никаких криминальных связей у него не обнаружили. Он происходил из весьма приличной семьи, относящейся к среднему классу. Другой был попроще, но связей с криминалом тоже не имел. Работал в конюшнях на ипподроме, но потом попался на воровстве, и его прогнали. После чего терроризировал всю округу, вырывал у женщин сумочки, а одной даже порезал лицо. В общем, милый мальчик.

— Теперешнего вашего персонала я почти не знаю, — заметила миссис Брэдли. — Ведь я была у вас лет десять назад. Вот, например, ваша новая экономка…

— Да, у нас все новые, за исключением плотника и физрука.

— Похоже, на кухне у вас народу прибавилось?

— Да. До меня там была только кухарка, а за всю готовку отвечала экономка. Но теперь у нас два повара и посудомойка. Все, кроме экономки и одного из поваров, живут не здесь. А эти двое готовят все к завтраку.

— Интересно, позволят ли мне провести небольшой психологический эксперимент? Мне бы хотелось снять дом с начала мая до середины сентября, чтобы мальчики могли там гостить. Если у меня будут жить по три мальчика в неделю, то мы сможем устроить короткие каникулы для двух третей ваших воспитанников.

— Нет, власти никогда не пойдут на это. Я тоже не одобряю подобную идею, — признался директор. — Мы не должны баловать своих воспитанников. Никаких сантиментов. Боюсь, они станут злоупотреблять нашей гуманностью.