ы... непра... дерга.. дя... элке...

После восьми безуспешных попыток Малеру пришлось сделать паузу. Он уселся на корму, упершись руками в колени.

— Анна? Это ты сказала: «Неправильно ты дергаешь, дядя Мелькер?»[43]

— Я не говорила, — ответила Анна, — я подумала.

— Понятно.

Малер посмотрел на Элиаса. Его сморщенное личико было неподвижным, черные полузакрытые глаза уставились в небо. По дороге к пристани Малер окончательно убедился в том, о чем раньше лишь догадывался, — за эти четыре дня Элиас действительно стал намного легче

Времени на размышления не было. Аронссон наверняка уже позвонил куда надо, и теперь за ними могли приехать в любую минуту. Малер потер глаза — в голове нарастала тупая боль.

— Да ладно тебе, — произнесла Анна, — полчаса-то у нас точно есть.

— Может, хватит?

— Что хватит?

— Подслушивать мои мысли. Я и с первого раза все понял. Не надо мне ничего демонстрировать.

Анна молча спрыгнула с носа на дно лодки и села рядом с Элиасом. Пот заливал Малеру глаза. Он повернулся к мотору и дернул с такой силой, что ему показалось, что шнур сейчас оборвется, но вместо этого двигатель вдруг заработал. Малер убавил газ, переключил передачу, и они отплыли от берега.

Анна сидела, прислонившись щекой к голове Элиаса. Губы ее что-то шептали. Малер вытер пот со лба, чувствуя, что чего-то не понимает. Он читал в газетах про то, что в присутствии оживших у людей проявляются телепатические способности, но почему же тогда он не может читать мысли Анны, в то время как сам он для нее — открытая книга?

Ветер был, как говорят в морских прогнозах, слабым с порывами до умеренного, и, когда они выплыли из залива, волны заплескались о борт лодки. Кое-где виднелись белые барашки.

— Куда мы едем? — прокричала Анна.

Малер ничего не ответил, только подумал: шхеры Лаббшерет.

Анна кивнула. Малер врубил полный ход.

Только добравшись до фарватера, по которому ходили суда в Финляндию, и убедившись, что вблизи нет паромов, Малер сообразил, что не взял с собой карту. Он зажмурился и попытался представить себе местность.

Феян... Сундшер... Реммаргрундет...

Пока они шли параллельно фарватеру, беспокоиться было не о чем; к тому же Малер припоминал, что радиомачта шхер Маншер лежала прямо по курсу, и там, где она уходила в сторону, нужно было брать южнее. А вот дальше — сложнее. Воды вокруг шхер Хамншер были коварны и изобиловали подводными камнями.

Взглянув на Анну, Малер наткнулся на ее невозмутимый взгляд. Она уже знала про карту и про то, что у них есть все шансы заблудиться. Возможно, она даже видела схему, которую он нарисовал в голове. Ощущение было крайне неприятным, как если бы тебя разглядывали сквозь зеркальное стекло — им тебя видно, а тебе их нет. Малеру совершенно не нравилось то, что Анна могла читать его мысли. Не нравилось и то, что она знает, что ему не нравится, что она может читать его мысли. И то, что она знает, что он знает...

Все, хватит!

Знает так знает. Но ведь тогда, возясь с мотором, он тоже ее услышал? Пусть на какое-то мгновение, но все же. Почему же сейчас не может? Надо бы вспомнить, что он тогда такого сделал...

Малер поднял голову и похолодел. Он больше не узнавал местность. Острова, проплывающие мимо, казались совершенно незнакомыми. Через пару секунд после того, как эта мысль промелькнула у него в голове, Анна выпрямилась и огляделась по сторонам. С растущим беспокойством Малер обвел глазами окружающие их массивы шхер. Никаких примет. Сплошные острова. Это было все равно что проснуться в чужой квартире после пьянки — ощущение полной дезориентации, как будто оказался на другой планете.

Анна указала рукой на один из островов по левую руку и прокричала:

— Это, случайно, не Бутвешер?

Малер прищурился, вглядываясь в освещенную солнцем даль, и увидел белую сигнальную мачту на оконечности, мыса. Бутвешер — значит, мачта обозначает береговую отмель Ранкарёгрюнд и... Точно. Все встало на свои места. Малер направил лодку на восток и уже через минуту снова отыскал фарватер. Он посмотрел на Анну и мысленно произнес: спасибо. Анна кивнула и снова заняла место возле Элиаса.

Минут пятнадцать они плыли в полном молчании, пока не добрались до отмели Реммаргрюнд. Малер повернулся лицом к югу, выискивая место, где им следовало свернуть, и вдруг услышал какой-то звук — низкий, глубокий рокот, заглушающий стрекот мотора. Он огляделся по сторонам в поисках парома, но ничего не увидел.

Фум-фум-фум...

Может, это у него в голове шумит? Звук не имел ничего общего с тем пронзительным скрежетом на кухне. Он снова огляделся и на этот раз нашел источник звука: вертолет. Стоило ему произнести про себя это слово, как Анна сползла на дно и накрыла Элиаса одеялом.

Малер лихорадочно соображал, пытаясь выработать план действий, но видел лишь один выход — сидеть смирно и не рыпаться. Они находились в крохотной скорлупке посреди моря — прятаться или сопротивляться было бесполезно. Вертолет — судя по всему, военный — был уже почти над ними, и Малер представил себе кадры из фильма «Апокалипсис сегодня»: палец на спусковом крючке, ракеты, брызги воды, деревянные щепки, их тела, подкинутые высоко в воздух, вид земли сверху, прежде чем померкнет взгляд.

Стоп, мы же в Швеции. Здесь такого не бывает.

Вертолет завис над их головами, и Малер напрягся, ожидая услышать приказ, отданный в мегафон: «Выключите мотор!» или что-то в этом роде, но вертолет пролетел мимо, резко свернул на юг и стал постепенно удаляться. Малер издал нервный смешок, мысленно кляня свою неосмотрительность.

Острова. Свобода. Ага. И меньше мили до крупнейшей военной базы на острове Хамншер. Хотя какая, по большому счету, разница?

Где разумнее всего прятать письмо? Среди других писем.

Может, это и к лучшему.

Провожая взглядом удаляющийся вертолет, Малер заметил узкий проход между островами и свернул, двигаясь в направлении базы.

Вода стояла так низко, что предательские береговые камни возвышались над поверхностью, выступая зелеными кочками там, где через них перекатывались волны. К своему удивлению, Малер хорошо помнил дорогу. Даже на малом ходу минут через двадцать они уже добрались до места.

Больше всего Малер опасался того, что дом окажется занят. Вряд ли, конечно, — сейчас вроде не сезон, но кто его знает. Он сбросил скорость до двух узлов, войдя в узкий пролив между островами. Лодки у причала не было, что почти наверняка означало, что дом был свободен.

На дорогу у них ушел почти час, Малер даже успел несколько продрогнуть на ветру. Он заглушил мотор и подплыл к причалу. В бухте было безветренно и царила тишина. В зеркальной глади воды сверкали искры полуденного солнца, природа дышала покоем.