— Знаешь, Ренделл, я ведь не очень-то верующая. Но, глядя на тебя, начинаю думать, что, возможно, ошибалась. Только посмотри, что стало с тобой. В марте ты изнасиловал свою дочь. В апреле тебя хватил удар. Ты уже не встанешь. И никогда не сможешь говорить. Ты — просто сгусток мозга в мертвом теле, Ренделл. Если это не божья кара, тогда я не знаю, как это назвать.

Он захныкал, отчаянно пытаясь пошевелить конечностями.

Риццоли нагнулась к нему и прошептала на ухо:

— Чувствуешь, как от тебя воняет разложением? Пока ты здесь валяешься, мочишься под себя, чем, ты думаешь, занимается твоя жена Лорен? Наверное, хорошо проводит время. Думаю, нашла себе кого-нибудь для компании. Подумай об этом. Тебе и умирать не нужно, чтобы узнать, что такое ад. — Удовлетворенно вздохнув, она поднялась со стула. — Наслаждайся жизнью, Ренделл, — заключила она и вышла из комнаты.

У самой двери ее окликнула Мария:

— Вы уже уходите, детектив?

— Да. Я решила не дожидаться миссис Маджинес.

— Что ей сказать?

— Просто передайте, что я заезжала. — Риццоли оглянулась и посмотрела в сторону Морской комнаты. — И вот еще что.

— Что?

— Мне кажется, Ренделл тоскует по Камилле. Почему бы вам не поставить ее фотографию возле его постели, чтобы она все время была у него перед глазами? — Джейн улыбнулась и открыла дверь. — Ему будет приятно.

* * *

В гостиной сверкали рождественские огоньки.

Дверь гаража поехала вверх, и Маура увидела, что машина Виктора стоит справа, на своем привычном месте. Как будто теперь это был и его дом. Она въехала в гараж, припарковавшись рядом, и заглушила двигатель, со злостью повернув ключ в замке зажигания. Подождала, пока опустится дверь гаража, пытаясь успокоиться перед тем, что ждало ее впереди.

Потом схватила свой портфель и вышла из машины.

Войдя в дом, она нарочито долго снимала пальто, вешала его в шкаф, ставила на место сумку. После чего с портфелем в руке прошла на кухню.

Виктор улыбнулся ей, загружая лед в шейкер.

— Привет. Я как раз готовлю твой любимый коктейль. Ужин уже в духовке. Я пытаюсь доказать, что мужчина может быть полезен в домашнем хозяйстве.

Маура смотрела, как он взбивает лед в шейкере и разливает коктейли по бокалам. Один из них он протянул Мауре.

— Для трудолюбивой хозяйки этого дома, — провозгласил он и прижался губами к ее рту.

Она не шелохнулась.

Виктор медленно отстранился, вглядываясь в ее лицо.

— В чем дело?

Она поставила бокал на стол.

— Пора поговорить начистоту.

— Думаешь, я тебя обманывал?

— Не знаю.

— Если речь о том, что произошло между нами… о моих ошибках…

— Нет, не об этом. Поговорим о том, что происходит сейчас. Выясним, насколько ты честен со мной.

У него вырвался изумленный смешок.

— Что я сделал не так на этот раз? За что я должен просить прощения? Собственно, я с радостью извинюсь, только скажи, за что. Черт возьми, я готов просить прощения даже за то, чего не совершал!

— Я не прошу от тебя извинений, Виктор. — Она достала из портфеля папку, которую ей передал Габриэль Дин, и протянула ему. — Я просто хочу послушать, что ты скажешь мне по этому поводу.

— Что это?

— Это полицейское досье, переданное из Интерпола. Касается массового убийства, совершенно в прошлом году в Индии. В маленькой деревушке близ Хайдарабада.

Он раскрыл папку и, увидев первую фотографию, поморщился. Ни слова не говоря, он взглянул на следующую, потом еще на одну.

— Виктор!

Он закрыл папку и посмотрел на Мауру.

— И что я должен сказать?

— Ты ведь знал об этом, так ведь?

— Конечно, знал. Это наша клиника. Мы потеряли там двух добровольцев. Медсестер. Моя обязанность быть в курсе.

— Но ты ничего не сказал мне об этом.

— Это случилось год назад. С чего вдруг я стал бы тебе рассказывать?

— Это имеет отношение к нашему расследованию. Одна из монахинь, на которую было совершено нападение в аббатстве Грейстонуз, работала в той самой клинике. Ты ведь это знал, верно?

— Ты хоть представляешь, сколько добровольцев работает на «Одну Землю»? У нас тысячи медработников более чем в восьмидесяти странах.

— Просто скажи мне, Виктор. Ты знал, что сестра Урсула работала на «Одну Землю»?

Он отвернулся и подошел к мойке. Уставился в окно, хотя, кроме темноты, оттуда ничего не было видно.

— Интересно, — заметила она, — после развода от тебя не было вестей. Ни слова.

— Стоит ли говорить, что ты сама ни разу не пыталась связаться со мной?

— Ни письма, ни телефонного звонка. Чтобы узнать что-нибудь о тебе, проще было заглянуть в журнал «Пипл». Виктор Бэнкс, спаситель человечества.

— Я не делал себе рекламу, Маура. Меня нельзя в этом упрекнуть.

— И вдруг, ни с того, ни с сего ты объявляешься здесь, в Бостоне. Жаждешь встречи со мной. Как раз в тот момент, когда я начинаю работать по этому делу.

Он обернулся к ней.

— Тебе не приходило в голову, что я просто хотел тебя увидеть?

— Ты ждал три года.

— Да. Три года — это слишком долго.

— Почему сейчас?

Виктор вгляделся в ее лицо, словно надеясь увидеть в нем хоть немного понимания.

— Я скучал по тебе, Маура. Поверь мне.

— Но ведь это не основная причина твоего приезда. Я права?

Долгая пауза.

— Да. Права.

Вдруг почувствовав невероятную слабость, она опустилась на стул и взглянула на папку с проклятыми фотографиями.

— Тогда почему ты все-таки явился?

— Я был в своем номере, одевался, телевизор был включен. Я услышал новости о нападении в монастыре. И увидел тебя там. На месте преступления.

— Это было в тот день, когда ты оставил первое сообщение у моего секретаря. После обеда.

Он кивнул.

— Господи, ты была так хороша на экране. Вся в черном. Я уже забыл, какая ты красивая.

— Но ты ведь не поэтому позвонил мне? Тебя интересовало убийство. Ты позвонил, потому что я работаю судмедэкспертом по этому делу.

Он не ответил.

— Ты знал, что одна из жертв когда-то работала в «Одной Земле». Ты хотел выяснить, что известно полиции. Что известно мне.

Ответа опять не последовало.