его родственников, я немедленно начал проверку по этому поводу. И я могу сказать вам очень четко, что мы не имеем никакого отношения к этому ужасному убийству…. Я могу сказать вам, что мы проверили, и у нас есть много способов проверки. И я могу гарантировать вам, что наша технология не использовалась в отношении Джамаля Хашогги или его родственников".

Глава 15

Новые техники

Сандрин

За десять лет слежки за кибернетическим оружием, подобным "Пегасу", Клаудио Гуарньери приобрел необычайную умственную и физическую ловкость. Именно сейчас, на полу едва освещенной аудитории Le Monde, в конце долгого дня в начале мая 2021 года, Клаудио с пользой применял и то, и другое. Руководитель лаборатории безопасности Amnesty International сидел в низком кресле, вытянув ноги, положив правую лодыжку на левое колено, образуя рабочий стол. Он яростно печатал на ноутбуке, стоявшем на этом импровизированном столе, время от времени поглядывая на экран телефона Android, который был соединен с ноутбуком коротким проводом и шатко покоился на своде его правой туфли. Клаудио не забывал и о репортере, удостоенном Пулитцеровской премии, который сидел всего в нескольких футах от него и подталкивал его ближе, пытаясь разобрать символы, пляшущие по экрану его ноутбука. У Даны Прист из "Вашингтон пост" было много вопросов.

"Хорошо, что это значит?" — спросила она, указывая на его экран.

"Секунду", — терпеливо сказал Клаудио и продолжал печатать в тишине около полуминуты. "Хорошо", — наконец сказал он, подняв телефон, чтобы прочитать что-то на экране. "Кажется, я что-то нашел".

"Хорошо", — сказала Дана, а затем наблюдала, как Клаудио снова замолчал и вернулся к набору клавиш на ноутбуке, взглянул на телефон, лежащий на его ботинке, и снова стал набирать клавиши. Так продолжалось три мучительных минуты, пока Дана остывала. Ей очень хотелось разгадать секреты этого телефона. Прямо сейчас. Потому что существовал вполне реальный шанс, что в этом устройстве хранятся доказательства использования шпионской программы Pegasus против одного из родственников Джамаля Хашогги во время его убийства. Для Даны и всех остальных сотрудников Washington Post, особенно после неоднократных опровержений Шалева Хулио, причастность Pegasus к убийству Хашогги была, по словам Даны, "золотой жилой".

Каждый из наших растущих партнеров по репортажу понимал потенциальную взрывоопасность этой истории; если бы нам удалось ее раскрыть, она, скорее всего, стала бы главным событием первого дня развертывания издания Pegasus Project. Но Дана была особенно заинтересована. Она познакомилась с Джамалем Хашогги во время поездки в Бахрейн в 2013 году и всегда помнила его мягким и осторожным; в то время он ясно видел недостатки саудовского режима, но при этом был одним из самых надежных его защитников, каким он был на протяжении десятилетий. Джамаль даже работал советником саудовского посла по СМИ в Вашингтоне и Лондоне. Но когда новоиспеченный наследный принц Мухаммед бин Салман начал чистку саудовцев, которые, по его мнению, угрожали его личному правлению, — путем ареста, а затем и казни, — Джамаль решил, что ему придется выбрать сторону. "Я провел шесть месяцев в молчании, размышляя о положении дел в моей стране и о суровом выборе, стоящем передо мной", — написал он в своей дебютной колонке в разделе "Глобальное мнение" газеты Washington Post в сентябре 2017 года. "Мне было больно несколько лет назад, когда арестовали нескольких друзей. Я ничего не сказал. Я не хотел терять работу или свободу. Я беспокоился о своей семье.

"Теперь я сделал другой выбор. Я покинул свой дом, свою семью и работу, и я возвышаю свой голос. Поступить иначе — значит предать тех, кто томится в тюрьме. Я могу говорить, когда многие не могут. Я хочу, чтобы вы знали, что Саудовская Аравия не всегда была такой, как сейчас. Мы, саудовцы, заслуживаем лучшего".

Хашогги снова и снова предупреждал, что новый кронпринц Мухаммед бин Салман, известный как МБС, является нестабильной и ретроградной силой в Королевстве Саудовская Аравия. "Замена старой тактики нетерпимости новыми способами репрессий — это не выход", — писал он о МБС в апреле 2018 года.

Готовность Джамаля Хашогги возвысить свой голос стоила ему жизни. Спустя чуть более года после публикации первой из четырнадцати колонок Global Opinion он был мертв, зверски убит в чужой стране командой киллеров, выбранной кронпринцем. "Это было такое возмутительное преступление", — говорит Дана. "Я не помню случая, чтобы журналист был так явно убит правительством, причем правительство даже не пыталось это скрыть. Это нарушало все нормы гуманности цивилизованных стран и международного права. И все это было прямо у нас на глазах".

Были серьезные утверждения и даже разрозненные доказательства того, что Джамал или люди из его окружения были мишенью для Pegasus, который затем использовался для слежки за ним незадолго до его убийства и для слежки за его семьей и друзьями сразу после его смерти. Но ничего достаточно веского, чтобы пробить стену отрицания НСО. Однако из данных, к которым получили доступ Amnesty International, Forbidden Stories и наши первые партнеры, начали вырисовываться новые возможности.

Мы обнаружили в данных номера телефонов невесты Джамаля, Хатидже Ченгиз, и ее адвоката; сына Джамаля, Абдуллы; экстренного контактного лица Джамаля в Стамбуле, Ясина Актая, который также был близким другом президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана; даже прокурора в Стамбуле, который следил за расследованием убийства Джамаля. Все эти встречи состоялись сразу после убийства, но мы еще не обращались ни к кому из этих людей с просьбой разрешить Лаборатории безопасности провести экспертизу их мобильных телефонов.

Сотовый телефон, лежавший на ноге Клаудио в тот вечер в мае 2021 года, был более высокого класса. Номер этого телефона также был в данных, а его владелец был идентифицирован менее чем за месяц до этого другим репортером "Пост", у которого этот номер был в ее контактном досье. Телефон принадлежал Ханан Элатр, стюардессе египетского происхождения, проживавшей в вашингтонском пригороде Александрия, штат Вирджиния, которая тихо обвенчалась с Джамалем по религиозной церемонии за четыре месяца до его смерти. (Ни Ханан, жена, ни Хатиче, невеста, похоже, не знали друг о друге).

Ханан знала Джамаля почти десять лет, но они сблизились в 2016 году, когда он жил под квази-домашним арестом в Саудовской Аравии и часто впадал в депрессию. После того как Джамаль бежал в Вашингтон в 2017 году, рассказывает Ханан, она звонила ему каждое утро в семь часов, чтобы подбодрить его. Джамаль обещал своей напуганной бывшей жене в Эр-Рияде, что тихо исчезнет в США и не будет говорить плохо о саудовском режиме, пока ситуация не изменится. Пока