О выборах комитета Егоров рассказывает в строго демократическом духе. Дело происходило утром, после побудки команды. “Коптюх предложил выбрать комитет для управления кораблем. Впоследствии не которые свидетели показывали, что он предложил выбрать совет. В члены этого комитета или совета Коптюх предложил себя, Лобадина и еще нескольких матросов. Остальных кандидатов указывал Лобадин, спрашивая мнение команды о каждом из них. Сколько выбрали в комитет точно не определено. Коптюх и некоторые свидетели говорят, что было 12 выборных, а другие настаивают, что комитет состоял из 18–20 человек. Все члены комитета переоделись в черное, а командиром крейсера выбрали Лобадина”.

На самом деле картина “выборов” была несколько иная. Еще задолго до бунта на корабле были организованы комитет и боевая дружина. В том и другом было по 12 человек. Утром Лобадин собрал команду и произвел выборы не “в совет”, но “по-советски”: называли членов комитета и дружины и спрашивали “кто против?”.

О начале бунта Егоров рассказывает: “было 3 часа 40 минут ночи, когда на палубе раздался первый выстрел. Неизвестно кто начал, но Лобадин пробежал по батарее с криком: “выходи наверх, нас офицеры бьют”. Тут Егоров намеренно “подпускает туману”, дабы произвести впечатление или хотя бы подозрение, что офицеры начали убивать матросов. Это передергивание чистой воды. Из архивных материалов он этого почерпнуть не мог.

Следствием точно установлено, что первый выстрел был сделан из засады матросом по вахтенному начальнику лейтенанту Збаровскому.

У Егорова есть следующее указание на то, что бунтари с “Азова” намеревались атаковать Ревель: “Коптюх написал записку, но почему-то ее не доставили, она так и осталась на крейсере. Эту записку собирались везти на берег машинный содержатель Аникеев и баталер Гаврилов. Они уже переоделись в штатские костюмы одного из вольных поваров, но Коптюк колебался, не убегут ли они. В записке Коптюх писал, что к “Памяти Азова” пока еще никто не присоединился, а Свеаборг — в руках восставших матросов и солдат. Сообщал Коптюк о плане захватить Ревель и просил по этому поводу прислать положительный ответ”.

Говоря о кондукторах, Егоров дает им такую характеристику: “Вообще между верными собаками офицеров — кондукторами и революционерами была пропасть. Кондукторам говорили о борьбе за право и свободу, они продолжали спрашивать: как же приниматься за дело, не зная, что делать. Тщетно Коптюх напоминал о восстаниях на броненосце “Князь Потемкин-Таврический” в Севастополе, о лейтенанте Шмидте и кондукторе Частнике. В заключение он стал читать революционный манифест о необходимости помочь рабочим и о 9 января”. В другом месте Егоров говорит: “Кондуктора, которые никак не могли сочувствовать революции, намотали на ус упадок настроения большинства команды. Они задумали черное дело: овладеть крейсером и так или иначе подавить восстание. Действовали с подходцем, с хитрецой. Всячески обхаживали учеников перед ужином и наводили их осторожно на мысль об ужасных последствиях мятежа”. И далее: “Получив сообщение, что кондуктора мутят команду” Лобадин приказал дать дудку: кондукторам наверх. Один из кондукторов выскочил с револьвером наверх и крикнул: переменный и постоянный состав, кто не желает бунтовать, становились по правую сторону, а кто желает — по левую. Кондуктор был положен на месте успев дать один или два выстрела из револьвера. Тем временем внизу дали команду: “в ружье”. Ученики, разагитированные кондукторами, расхватали винтовки, патроны, и началась стрельба”.

Затем: “Еще в самом начале борьбы один кондуктор с несколькими учениками спустился вниз и освободил арестованных офицеров. Два мичмана сейчас же поднялись наверх и стали распоряжаться подавлением мятежа”.

Вторым печатным произведением, упоминающим о восстании на “Памяти Азова” является статья В.М. Зензинова: “Памяти И.И. Фундаминского-Бунакова”. Новый журнал, том 18, 1948. Нью-Йорк. Стр. 299–316.

Автор рассказывает, что Фундаминский “отправился на шлюпке на восставший броненосец”. Но он не знал, что как раз в это время положение на броненосце резко изменилось (броненосец стоял в некотором отдалении от берега, и на берегу не сразу могли узнать о том, что делается на борту броненосца); верные правительству матросы — так называемые “кондуктора”, т. е. унтер-офицеры взяли верх и снова овладели броненосцем. Восставшие, во главе с “Оскаром”, были схвачены и посажены в трюм. На шлюпке Илья этого еще не знал и поэтому его и приехавших с ним двух членов ревельской организации эсеров (рабочих Ревельского порта) схватили и тут же связали как участников мятежа”. Коротко говоря, Фундаминский ехал на “Память Азова” с фальшивым паспортом для участия в восстании, но случайно попался. Дальше автор говорит, что: “Положение Ильи было скверное, если не сказать — безнадежное. После разгрома Государственной Думы, вместо старого и безвольного Горемыкина, председателем Совета Министров был назначен бывший саратовский губернатор, энергичный Столыпин {25}.

Со времени восстания на “Памяти Азова” прошло 42 года до написания этой статьи. Я пишу все по памяти, без каких-либо записей, а потому не могу претендовать на полноту изложения и уверен, что в описании есть неверности. В эмиграции есть еще много бывших морских офицеров Императорского флота, которые помнят 1906 год и происходящие в нем события. Будет справедливым почтить добрым словом имена рядовых офицеров, исполнявших свой долг в тяжелой и безотрадной обстановке ненормальных взаимоотношений того периода между офицером и матросом. Убитые офицеры крейсера “Память Азова” отдали свою жизнь Родине, пытаясь восстановить порядок на корабле. Имена их не должны быть преданы забвению в анналах морской истории.

Корпус

Двухвинтовый полуброненосный фрегат построен вместе с механизмом на Балтийском судостроительном заводе в С.-Петербурге из русских материалов под наблюдением старшего судостроителя П.Е. Андрущенко. Инженер от завода младший судостроитель Н.Е. Титов.

Главные размерения:

Длина по грузовой ватерлинии — 377 фт 9 дм; длина наибольшая с тараном — 385 фт; ширина с деревянной обшивкой сверх брони — 51 фт; углубление форштевнем — 21 фт; углубление ахтерштевнем — 25 фт; водоизмещение — 6060 т; площадь миделя — 893 кв. фт; площадь ватерлинии — 14 161 кв. фт; перемена нагрузки на 1 дм углубления — 33,73 т; момент для изменения дифферента на 1 дм — 702 т/фт.

Остойчивость:

Центр величины от мидедя — 2,47 фт; центр величины под GWL — 8,80 фт; поперечный метацентр над центром высоты — 10,57 фт; поперечный метацентр над GWL — 1,77 фт; центр тяжести ниже GWL — 1,03 фт; метацентрическая высота — 3 фт; максимум остойчивости при 47°. Определение положения центра тяжести сделано в Кронштадте 19 июля 1890 г., и результаты вычислений свидетельствуют о хорошем обеспечении этого качества.

Сведения из спецификации корпуса: киль вертикальный из листов 3 фт 3 дм шириной и толщиной 9 /,6 дм (вес 1 кв. фт = 25 фунтов), отделан угловой сталью ЗхЗх7,8 фт и 3,5x3,5x12 фт, фор и ахтерштевни отлиты из бронзы так же, как и рама руля.