танцующим, смеющимся и пьющим. Хорошо проводящим время.

Я замечаю, что некоторые из них смотрят на меня с неприязнью, как будто мой вид вызывает у них тошноту и злость. Не обращая на них внимания, я сосредотачиваюсь на группе, играющей мелодичную музыку, и наслаждаюсь своим скотчем. Скрип кресла заставляет меня повернуться лицом к женщине, садящейся рядом со мной и демонстрирующей свою фальшивую восторженную улыбку.

Она действительно выглядит великолепно и элегантно в своем черном переливающемся платье, подчеркивающем ее изгибы и декольте. Ее светлые волосы собраны в пучок сбоку. На ее левой руке красовалось кольцо с бриллиантом, свидетельствующее о том, что она замужем.

— Привет. Нас еще не представили, — мило бормочет она.

— Нет, этого не делали. Меня зовут Элиша. — Я протягиваю руку вперед, и она берет ее, слегка пожимая.

— Меня зовут Сиенна. Я никогда не видела тебя раньше.

Я знала, что так и будет. Черт возьми. Мне следовало подумать об ответе заранее.

— Я гостья мистера Резникова.

Она выгибает бровь.

— Мистер Резников обычно не принимает гостей, насколько я знаю.

Я хмурюсь.

— Вы его личный ассистент?

Она продолжает фальшиво улыбаться, прежде чем обернуться и посмотреть через плечо, как будто кого-то ищет. Но когда она не находит человека, которого ищет, она немедленно перестает улыбаться и раздраженно откидывается на спинку стула. Пропадает идеальная копия домохозяйки.

— Moi shcheki tak silno bolyat, — бормочет она по-русски.

— Что?

Она оглядывается на меня, нервно улыбаясь.

— Я сказала, что у меня сильно болят щеки от постоянной улыбки.

— Тогда зачем это делать?

Она закатывает глаза, отмахиваясь рукой.

— Не спрашивай. Все здесь заинтригованы тобой. Новым увлечением Максвелла.

— Ты одна из его бывших любовниц? — Спрашиваю я, возвращая ей фальшивую улыбку.

Она улыбается, прикусив губу.

— Нет. Я меньше всего общалась с Максвеллом. Он всегда замкнут в обществе женщин. Он едва признает их, особенно после смерти своей жены.

Все мое тело замирает, сердце замирает от шока и неясной боли.

— Что? Его жены?

Она кивает, поднимая руку, чтобы подозвать официанта, который тут же подбегает к ней и протягивает бокал шампанского.

— Да. Он был женат, но несколько лет спустя его жена погибла во время нападения мафии. С тех пор он держится на расстоянии от женщин.

— Ты слишком много знаешь о нем для человека, который практически не общался с ним.

Она ухмыляется, и ее щеки краснеют.

— Я никогда не говорила, что не общалась с ним. У нас были моменты, когда мы были вместе…

Ее слова прерываются, когда я наклоняюсь ближе, одаривая ее холодным взглядом.

— Ты, должно быть, одна из многих, с кем он трахался, и видеть меня с ним — это просто ранит твое эго. И я уверена, ты, должно быть, пришла сюда, чтобы предупредить меня, что я никогда не буду принадлежать ему и скоро я ему надоем. Бла-бла-бла.

Глаза Сиенны немного расширяются от неожиданного удивления, когда я замечаю, как ее пальцы сжимают ножку бокала. Идеально.

Ей следовало бы нервничать. Может, я и подписалась прийти на вечеринку, чтобы чувствовать себя нормальной среди людей, но я, черт возьми, подписывалась не для того, чтобы мне кто-то угрожал.

— Позволь мне сказать тебе кое-что, дорогая. Ты всегда будешь одной из многих. Этот титул ты будешь носить до конца своей жизни. Но я? Я буду известна как королева, которая стояла рядом со своим королем.

Она фыркает.

— Ты? Его королева? — она хихикает.

На моих губах появляется усмешка, когда я скрещиваю ноги. Одна рука лежит на колене, а другая на столе. Я сижу, как подобает королеве, без стыда и сомнений в своей позе и словах.

— Да. Его королева потому что, в отличие от тебя, он берет меня с собой и держит рядом. Почти уверена, что он даже не удосужился посмотреть тебе в глаза, когда трахал, — усмехаюсь я.

Ее молчание дает ответ на мой вопрос.

Я улыбаюсь с победным вздохом в груди. Она залпом выпивает шампанское, прежде чем издать короткий смешок себе под нос.

— По крайней мере, я не была рабыней, которую он выставлял напоказ только для вида. Чтобы сохранить свой образ Пахана нетронутым.

Это слово заставляет мою душу гореть, как ад, пробуждая воспоминания, которые пытаются вырваться с кладбищ. Снова.

Нет. Не ходи туда.

— Ты думаешь, что твое платье и макияж так легко скроют эти шрамы. Шрамы, которые оставили бог знает сколько хозяинов. И давай будем честными — рабыня никогда не сможет стать королевой, — шепчет она с ухмылкой, от которой мне так сильно хочется отмахнуться.

Кто сказал, что ты должна быть жертвой? Найди свою собственную цель в этом темном мире, который отнял у тебя все.

Слова Максвелла звучат у меня в ушах, как будто мое подсознание ищет какого-то руководства.

Найди свою цель, Элиша.

Я глубоко вздохнула.

— Рабыня или нет, он не испытывает ни стыда, ни раскаяния, находясь со мной. Ты сама сказала, что он едва признает женщину. И все же я та, кто остается в его замке, делит с ним постель и стоит рядом с ним, как королева рядом со своим королем. Я не кукла, которая родилась и была наряжена, чтобы жить в тени мужчины. — Она прищуривает глаза, ее челюсть тикает от гнева. Я полагаю, что задела за живое. — Мои шрамы напоминают о тех временах, когда моя душа никогда не была разбита. Шрамы, которые будут напоминать мне, что в душе я воин и королева. Так что, с Максвеллом или без него, я никогда не буду рабыней. Я всегда буду королевой, которая носит свою корону, которую не заслуживает видеть ни одна грешная душа.

Сиенна открывает и закрывает рот. Слова слетают с ее губ, когда она встает и уходит без дальнейших возражений.

Я тяжело вздыхаю, нервный смешок срывается с моих губ. Максвелл был прав. Темнота может быть красивой, если ты ее создаешь.

Я встаю, направляясь в туалет, когда один из охранников Максвелла окликает меня.

— Элиша! Куда ты идешь? — спрашивает он. Я чуть не забыла о безопасности.

— Я иду в туалет. Не волнуйся.

Он кивает в сторону двери.

— Я буду ждать в коридоре.

Кивнув, я продолжаю идти и захожу в ванную. Там уже женщина. Она повторно наносит помаду телесного оттенка. Я заканчиваю свои дела в ванной, и к тому времени, как выхожу, женщина уходит. Достав блеск для губ из своей черной сумочки с блестками, я наношу его на свои сливовые губы. Засовывая его обратно, я поднимаю глаза и вижу свое отражение в зеркале. Мой