Это как если после окончания художественного института тебе приготовили большой холст и удивительные краски и дали возможность нарисовать прекрасный радостный мир. Такой, какой ты захочешь. При условии, что другой картины не будет, эта – первая и последняя. Ты учился, ты создан только ради этой одной картины. Но ты отнес холст и краски на базар, продал их и пропил. Ты мог оставить после себя что-то, что будет дарить людям радость и украшать мир. А оставил только пустые бутылки, окурки и грязь…

Поскольку среди близких у меня в тот момент не было человека, который нуждался бы в моей помощи и мог принять ее, мне захотелось сейчас же, немедленно бежать на улицу и что-то делать для чужих.

На тот момент я был знаком с двумя группами добровольцев. Одна помогала детям, больным раком крови, другая – детям-сиротам и старикам. Я сразу связался с обеими группами, спросил, чем могу помочь. С первой как-то не получилось, там я не почувствовал себя нужным, во второй мне предложили общаться с детьми.

В этой группе милосердия несколько десятков девушек и женщин ходят в одну детскую больницу, заботятся о младенцах-отказниках. Мне как мужчине предложили ходить к старшим – от 3 до 16 лет, – чтобы разговаривать, поддерживать, утешать. В это отделение дети попадают либо когда родители отказались от них, либо когда государственные органы возбуждают дело о лишении родителей их прав, так как те не могут нормально заботиться о них. Это в основном дети алкоголиков и наркоманов. Дети из неполных семей. После двух-трех недель в больнице их ждет приют, потом – детдом; часть возвращается в свой холодный дом.

Я никогда не умел поддерживать людей, утешать, даже в лучшие моменты своей жизни. А сейчас, раздавленный своей потерей, что я смогу дать этим детям?

Но я понимал, что именно это мне и нужно. Мне позарез нужна возможность поддерживать, дарить тепло тем, кому еще хуже, чем мне. Я думал, что у меня очень долго не будет получаться это. Но я твердо решил, что отступать мне некуда: буду ходить к этим детям раз в неделю, несмотря ни на что. Буду стараться, пока у меня не получится. Иначе зачем я живу?

В этом отделении не обычные палаты, а стеклянные боксы. Идешь по коридору – и видишь, словно фильм, вереницу трагедий. Ведь больная душа – страшнее, чем больное тело. Ненужные дети со взрослыми глазами. Часто стриженые наголо, из-за вшей. Чем старше – тем недоверчивее, хитрее, развращеннее. За свою короткую жизнь многие из них вытерпели гораздо больше зла, чем я за свою длинную. И они понимают это. Понимают, что по-своему они старше, старее, опытнее, чем те, кто их здесь пытается лечить и воспитывать. Но у них совсем мало опыта чужой доброты.

В первые два-три дня я входил в эти боксы, как на казнь. Мне было стыдно: этим детям нужен не такой помощник и утешитель, совсем не такой.

На что я надеялся? Только на Бога. Он может дать силы, вдохновение, слово. Он дает любовь. Чего Он ждет от нас, чтобы дать нам это? Только намерения. «Бог намерения целует».

И чудо случилось! Где-то за месяц, то есть за четыре дня общения, я нашел общий язык с этими детьми, научился (по-своему, конечно, у кого-то получилось бы лучше) утешать плачущих, заинтересовывать равнодушных, вызывать на откровенность закрытых. Я стал с радостью входить к этим детям и даже скучать по ним. Более того – за этот месяц я пережил свою трагедию и снова научился смеяться!

Речь вовсе не о том, как я кому-то помог. Разговор о том, как нам самим помогают наши добрые дела.

Эта истина известна всем. Но большинство понимают ее в смысле «ты мне – я тебе». Причем лучше я тебе поменьше, а ты мне – побольше.

Есть и другое понимание этой мысли. Если ты отдаешь бескорыстно, отданное возмещается тебе. Не людьми. Бог возмещает тебе затраченное. Более того – дает тебе радость.

Еще в день моего первого прихода в эту группу милосердия я поговорил с четырьмя участницами этой группы – сестрами, как они друг друга называют. Хотел сделать статью о группе. До статьи тогда дело не дошло, а вот сейчас самое время привести их слова о том, что им дает эта трудная работа – целый день в жарком боксе, с вонючими пеленками, с чужими больными младенцами.

Татьяна, 53 года, учитель физики: «Мне по возрасту должно быть тяжело так работать. Наоборот, на следующий день летаешь, и все дела спорятся. Поэтому самые серьезные свои дела стараешься делать на следующий день после больницы».

Юлия, 22 года, студентка: «Пока работаешь в больнице, а работаем мы по 12 часов, устаешь. Выходишь на улицу – просто летишь на крыльях. По-другому смотришь на мир, на людей. Такая благодать! И если кто-то на ногу в метро наступил, лучше стерпишь или улыбнешься этому человеку, чтобы не потерять благодать. Когда что-то плохо в жизни, думаешь: «Ну, почему это всё на меня навалилось!» Вспомнишь этих детей – ДЦП-шников и думаешь: «А им каково?» И сразу: «Слава Богу за всё!»

Мария, 32 года, начальник клиентского отдела крупной международной корпорации: «После дня в больнице чувство, что не зря прожит день. Не мы помогаем детям, они нам помогают. Хоть какие-то добрые чувства в нас просыпаются! И не только во мне, но и в моей дочке. Она спрашивает: «Ну, как там Миша? Как Леночка?» У нас дома уже больше 300 фотографий детей из больницы.

Конечно, ты не можешь спасти ребенка, но можешь хоть немного поучаствовать в его жизни. Ты всего-навсего человек, ты не можешь сделать больше, чем Господь. Поэтому не нужно брать на себя слишком много и отчаиваться.

Недавно мне зуб лечили, обезболивать не стала. Вспомнила этих детей – боли не чувствовала».

Наташа, 27 лет, менеджер по продажам: «Ждешь дня в больнице как праздника, как причастия. Это день, который прожит не зря. Ты нужен, ты реально можешь помочь. После дня в больнице чувство как после хорошей исповеди, когда грехи омыты слезами, примиренность с Богом. Всю неделю ждешь следующего похода в больницу».

Это не причуда отдельно взятых женщин. Это один из законов жизни человеческой души. Коротко и выразительно об этом законе говорят русские пословицы, хранящие вековую мудрость народа. «Что людям желаешь, то и сам добудешь». «Добро сотворить – себя увеселить». «Доброму человеку что день, то и праздник».

А телевидение, журналы и реклама нас уверяют: «Бери от жизни всё, хапай больше, развлекайся. Плохо тебе? Значит мало хапаешь, жри больше, развлекайся активнее. Пей, кури, потребляй людей для своего удовольствия». И мы, бедные, гонимся за этим призраком, стремимся все к новым и новым «высотам». «Высот» достигаем, но счастья не находим. Потому что ищем его не там.

Вот как выражал этот закон наш современник, греческий старец Паисий: «Делая добро, человек чувствует радость. Делая грех – страдает. Чем больше добра делает человек, тем больше он радуется, чем больше делает зла, тем сильнее страдает его душа».

Святой праведный Алексий Мечев: «Случай сделать добро кому-либо есть милость Божия к нам. Поэтому мы должны бежать – стремиться всей душой послужить другим. А после всякого дела любви так радостно, так спокойно на душе, чувствуешь, что так и нужно делать; хочется еще и еще делать добро. После этого будешь искать, как бы еще кого обласкать, утешить, ободрить».