Втроем они поднялись обратно к квартире, и Ренат заволок пленника в ванную.

– Где твои браслеты? На поясе? Давай сюда. Сначала с напарником свяжись. Передай, типа все в порядке и так далее. Что вы там обычно?..

– У них условный знак, – предупредил Петр. – Какое-нибудь слово.

– Гм… Ну и как мы его?..

– Нет у нас знака, – заскулил веснушчатый.

– Тебя не спрашивают, – бросил Ренат. – Как мы его вычислим? Сейчас скажет свое слово, и все.

В ту же секунду, будто нарочно, пискнула рация.

– Раньше надо было! – Обозлился Петр. – Теперь гадай – скажет, не скажет!.. Отвечай, черт с тобой. Но учти!..

– Нет! – Зайнуллин в последний момент схватил рацию и выкинул ее в коридор. – Не доверяю я ментам. – Он приковал паренька к ножке ванны и, схватив за подбородок, запихнул ему в рот мочалку. – Так лучше.

Петр, уже не в силах возражать, уложил автомат в чемодан и гневно зыркнул на Рената. Тот добавил к автомату свой «Вальтер» и погрозил веснушчатому пальцем.

– Сначала идешь ты, – распорядился Петр. – И хватит самодеятельности.

Перед тем, как спуститься на нижнюю площадку, Ренат наклонился вбок, свел колени вместе и, скривив губы, пустил обильную слюну. Сержант, заходивший в парадное, посторонился и придержал дверь. Зайнуллин ковылял так натурально, что принять его за симулянта было бы кощунством.

– Сотрудника нашего не видели? – Почему-то вполголоса спросил милиционер.

Ренат что-то прошепелявил, и Петр с сержантом обменялись сочувственными взглядами.

– Видел, – сказал Петр. – Он там, на последнем этаже.

В патрульной машине, белых с синим «Жигулях», сидел еще третий, и Зайнуллин был вынужден поддерживать образ паралитика до самого угла.

– У меня такое ощущение, что сегодняшний день не кончится никогда, – сказал Петр.

– У меня сегодня тоже много событий, – заявил Ренат. – Это тебе не в больнице околачиваться.

Они проехали два перекрестка и повернули на проспект. У кинотеатра, помахивая жезлами, трепались два инспектора. Но старый запыленный «Форд» их не интересовал.

* * *

– Спокойно, – сказали за дверью. – Шаг назад, и стоишь. Руки спереди.

Теплый ствол толкнул Костю в горло, и он, поперхнувшись, отступил. В квартиру прошмыгнули две женщины: одна, с пистолетом, – совсем худенькая, другая, без оружия, – покрепче, но все же не мужик.

Костя озадаченно выглянул на лестницу – больше никого.

– Вы что, девочки, так и грабите вдвоем?

Первая, не убирая пистолета, грациозно отвела ногу и прихлопнула пяткой дверь. Вторая сняла выгоревшую бейсболку и кинула ее на вешалку. Тряхнув головой, она собрала волосы в хвост и лишь потом посмотрела на Константина.

У него отвисла челюсть.

– Настя?!

– Вот ты где, пес паршивый, – сказала она, и Константин не узнал ее голоса.

На ней были темно-серые брюки «милитари», тяжелые ботинки со стальными набойками и черная кожаная жилетка – кажется, на голое тело.

– Ты один?

– Как ты меня нашла?

– Чего тебя искать? Сам позвонил. Мы номер засекли.

– Я? Тебе? Вот, черт!

– А, раздваиваешься? У Людмилы такая же ерунда. По четным – академиком, по нечетным – рыбу ловит, – хмыкнула Настя.

– Проницательная ты моя.

– С тобой станешь… Когда пришли с обыском, я сначала не поверила. Потом эти барбосы решили засаду устроить. В моей квартире! Три дня просидели, все продукты сожрали, да еще трахаться агитировали.

– Сама-то давно проснулась? Воскресла давно?

– Что, так заметно?

Он покатился от смеха.

– Моя жена со стволом не шлялась. И лесбиянкой тоже не была.

– Не твое собачье дело.

– Теперь конечно.

– Ну, вы разобрались? – Спросила Настина спутница. – А то, может, я мешаю?

Пистолет она так и не убрала, но враждебности в ее взгляде поубавилось.

– Людмила, да? Очень приятно. А я Костя. Располагайтесь. Места полно, хозяин не придет. Я его зарезал.

– Ой-ой-ой, какой ты экстремальный! – Ехидно произнесла Настя.

– Меня ваша семейная драма уже достала, – заявила Людмила.

– И то верно. Чего мы разводим?

Костя направил женщину в комнату и, пропустив вперед, ткнул ее костяшками пальцев под лопатку. ПМ выскочил из руки и, сделав в воздухе сальто, плюхнулся в кресло. Настя рванулась за пистолетом, но Константин стоял ближе.

– Вон туда, – скомандовал он, указывая стволом на окно.

Приковав обеих дам через трубу, Костя сладко потянулся и прилег на диван.

– Теперь потолкуем.

– Видела? Муженек! – Бросила Настя подруге.

Она нисколько не струсила, и Костю это насторожило. Его супруга на отчаянный поступок была не способна, но то – супруга. Женщина, сидевшая на корточках у батареи, имела такое же отношение к Насте, какое он – к географии.

– Ментов не привели? Или вы сами из этих, из добровольных помощников?

– Тащился один. Отделались

– Бритвой по горлу, и в колодец? – Иронично осведомился он.

– Слушай, муж… Хватит, а? Надоело. Сидим тут, выясняем, кто круче.

– Сидите вы, – возразил Костя. – А я лежу. Зачем приперлись? За любимой цепочкой? Она у барыги на Курском вокзале.

– Да можешь ее себе намотать!.. «Цепочка»! Я принципиально. Чтоб какой-то козел меня опускал!..

– Понятненько…

Он вдруг поймал себя на том, что пытается заглянуть в глубокую пройму ее жилетки. Константин знал, что ее грудь далека от идеала, но теперь Настя была другой – грубой, циничной, какой-то бой-бабой, и ей это очень шло.

– Настюх, а ты, вообще, кто?

– Человек…

– Насть, чего тупить? Сами же пришли, – сказала Людмила. – Друг друга мы разыскали, а больше никого из наших нет.

– «Ваши» – это какие?

– Мы с ней тоже не совсем свои. Из разных кланов. Но здесь считаться глупо, территория ничья.

– Так вы бандитки? – Хохотнул Константин. – Разбойницы? Вы что, девки, серьезно?

– Не надо переспрашивать, – жестко сказала Настя.

– Вы откуда свалились? Что же у вас там за жизнь?

– У нас, Костенька, веселуха.

– Значит, все-таки не два слоя, больше. Про Нуркина слышали что-нибудь? – Спросил он скорее для очистки совести и, получив отрицательный ответ, успокоился.