"Вы ознакомились с теми же самыми материалами, которые прислал мне Роббинс, – взволнованно продолжала Саган. – Вам известно, в какой степени Дирак сейчас похож на Бутэна. Даже его головной мозг функционирует так же. И тем не менее вы включили его в число тех, кому предстоит искать предателя".

"Да".

– Проклятье! – выругалась Саган вслух.

Солдаты Специальных сил общаются друг с другом быстро и действенно, однако их "речь" не слишком хорошо подходит для восклицаний. Так или иначе, Джейн подкрепила свое ругательство волной раздражения и отчаяния, которую она направила генералу Сцилларду. Тот в ответ не произнес ни звука.

"Я не желаю взваливать на себя ответственность за Дирака", – наконец сказала Саган.

"Что-то не припоминаю, чтобы я спрашивал у тебя, хочешь ли ты брать на себя ответственность", – заметил Сциллард.

"Дирак представляет опасность для остальных бойцов моего взвода, – настаивала лейтенант. – И он поставит под угрозу успех операции. Вам не нужно объяснять, что будет означать провал. Нам не нужен дополнительный риск".

"Не согласен", – ответил генерал.

"Ради всего святого, – воскликнула Саган, – почему?"

"Держи своих друзей близко, а врагов – еще ближе", – напомнил Сциллард.

"Что?" – переспросила Саган.

Она не сразу вспомнила разговор с Кайненом, состоявшийся несколько месяцев назад, когда ученый-рраей произнес те же самые слова.

Повторив пословицу, Сциллард добавил:

"Мы держим врага так близко, как это только возможно. Он в наших рядах, и он не знает, что он нам враг. Дирак считает себя одним из нас, потому что с его точки зрения это действительно так. Но теперь он мыслит и действует так, как мыслит и действует враг, и мы узнаем все, что ему известно. Польза от этого может оказаться невероятная, так что рискнуть стоит".

"Если только Дирак не вздумает перебежать к обинянам", – мрачно заметила Саган.

"Как только у него возникнет такое желание, ты сразу же об этом узнаешь, – возразил Сциллард. – В то самое мгновение, когда Дирак начнет действовать против нас, об этом станет известно тебе, а также всем остальным, кто будет участвовать в операции".

"Интеграция еще не означает возможность читать чужие мысли, – напомнила Саган. – Мы сможем узнать о чем-либо только после того, как Дирак начнет действовать. То есть он может убить кого-нибудь из моих десантников, выдать наше местонахождение врагу и навредить нам еще бог знает как. Даже несмотря на интеграцию, Дирак будет представлять для нас серьезную угрозу".

"В одном ты права, лейтенант, – согласился Сциллард. – Интеграция еще не означает возможность читать чужие мысли. Если только, конечно, нет необходимого прикладного программного обеспечения".

Саган ощутила импульс, поступивший в очередь входящих сообщений: в ее МозгоДруг была загружена новая программа. Прежде чем она дала свое согласие, программа начала самораспаковываться. Саган ощутила неприятный толчок: новая программа, развернувшись, вызвала кратковременный скачок напряжения в электрических цепях мозга.

"Это еще что за чертовщина?" – спросила она.

"Это специальная программа, которая позволяет читать чужие мысли, – усмехнулся Сциллард. – Как правило, такие программы загружаются только генералам и некоторым следователям военной полиции, но, полагаю, в твоем случае это оправданно. По крайней мере на время предстоящей операции. Когда ты вернешься, программу в твоем МозгоДруге сотрут, а если ты вздумаешь кому-нибудь о ней проболтаться, тебя упрячут очень-очень далеко".

"Не представляю, как такое возможно", – пробормотала Саган.

Сциллард скорчил гримасу:

"Подумай хорошенько, лейтенант. Вспомни, как мы общаемся между собой. Мы думаем, а когда хотим обратиться к кому-то, наш МозгоДруг это понимает. Если не брать в расчет намерение, нет никакой принципиальной разницы между нашими личными мыслями и тем, чем мы хотим поделиться с окружающими. Наоборот, было бы странно, если бы мы не могли читать мысли. В конце концов, менно этим и должен заниматься МозгоДруг".

"Но вы никому не говорите об этом", – заметила Саган.

Генерал пожал плечами:

"Кто хочет узнать, что уединиться нельзя даже в собственной голове?"

"Значит, вы можете читать мои самые сокровенные мысли?" – растерянно пробормотала Саган.

"Ты имеешь в виду те, в которых называешь меня долбаным уродом?" – уточнил Сциллард.

"Эти слова были произнесены в контексте".

"Контекст бывает всегда, – напомнил Сциллард. – Успокойся, лейтенант. Да, я могу читать твои мысли. Я могу читать мысли любого, кто служит под моим началом. Но, как правило, я этого не делаю. В этом нет необходимости, к тому же большую часть времени это совершенно бесполезно".

"Но вы можете читать чужие мысли", – настаивала Саган.

"Да, могу, однако большинство людей невозможно скучны. Когда я был только назначен главнокомандующим Специальными силами и впервые получил эту программу, я целый день подслушивал чужие мысли. И знаешь, о чем подавляющее большинство людей думает? Только о том, как бы пожрать, сходить в сортир и кого-нибудь трахнуть, после чего снова наступает черед мыслей о еде. И один и тот же круг повторяется до самой смерти. Поверь мне, лейтенант. Всего один день, прожитый со способностью читать чужие мысли, – и иллюзии о неповторимом и сложном чуде человеческого сознания наступит конец".

Саган улыбнулась:

"Как скажете".

"Я полностью отвечаю за свои слова. Однако в данном случае эта способность принесет тебе реальную пользу, потому что ты сможешь читать мысли Дирака и ощущать его чувства, а он понятия не будет иметь, что за ним постоянно наблюдают. Если он только подумает о том, чтобы совершить предательство, ты тотчас же узнаешь об этом – чуть ли не раньше его самого. И сможешь предпринять ответные меры, прежде чем Дирак успеет погубить кого-нибудь из твоих людей или сорвать операцию. По-моему, это существенно снижает риск".

"А как мне быть, если Дирак все же надумает совершить измену? – спросила Саган. – Если он станет предателем?"

"Разумеется, беспощадно с ним расправиться. Без колебаний. Но только ты должна быть полностью уверена, лейтенант. Теперь, когда тебе известно, что мне видно все, происходящее у тебя в голове, надеюсь, ты проявишь сдержанность и не размозжишь Дираку голову только потому, что у тебя мелькнут какие-то подозрения".

"Так точно, господин генерал".

"Вот и отлично, – усмехнулся Сциллард. – Где сейчас Дирак?"

"В ангаре, вместе со своим взводом, готовится к операции. Я ввела его в курс дела по дороге сюда".

"Почему бы тебе не проверить, как он?" – предложил Сциллард.