— Уймись, — ответил Рууко. — Все кончилось, потому что не должно было начинаться. Уходи с равнины и оставь в покое людей. Иначе будешь иметь дело с волками Быстрой Реки.

Торелл удивился: он явно не думал, что Рууко примет вызов.

— Из-за вас ранен мой лучший охотник! — прорычал Торелл. — Неизвестно, встанет ли он на ноги!

Я поглядела ему за спину — и сердце на миг замерло. На земле лежал Пелл, живой, но неспособный подняться.

— Всему виной лишь твои гордость и глупость, — ответил Рууко. — Ты потерял охотника, а я чуть не потерял спутницу. Я больше не позволю угрожать моей стае. Уходи с равнины, пока я разрешил: моего терпения хватит ненадолго.

Со всех сторон раздалось рычание: волки Быстрой Реки подтверждали слова вожака.

— Не уйдешь — напросишься на драку, — пригрозила Веррна.

— И заодно на драку с Древесной Тропой, — выступил вперед Соннен, вожак Древесных волков. — Зря мы тебя слушали, Торелл: ты втянул нас в беду и заставил мою стаю рисковать. Если нападешь на волков Быстрой Реки, будешь драться и с нами. Без Скалистых волков в Долине уж точно будет лучше.

Торелл бессильно зарычал. Сеела шагнула было вперед, однако Веррна заступила ей дорогу, и мы стали плотной стеной, оттесняя Скалистых назад, где выстроились волки Древесной Тропы. На мгновение мне почудилось, что обезумевшие Торелл с Сеелой полезут в драку даже при таком немыслимом перевесе, но им хватило ума остановиться. Вырвавшись из круга, Скалистые волки помчались прочь, и не подумав о раненом Пелле — что никак не заставило меня уважать их больше. Соннен склонил голову перед Рууко и вместе со стаей полетел вслед за Тореллом, чтобы тот не вздумал вернуться.

Сразу после ухода Скалистых бабушка Тали, наконец добравшаяся до равнины Высокой Травы, уверенно подошла к Пеллу и махнула рукой девочке. Тали подбежала, и обе самки, достав свои травы, склонились над раненым.

Я взглянула вокруг. Верховные волки, прятавшиеся по краям равнины, один за другим поднимались с мест, откуда следили за происходящим, и молча отступали в заросли.

Шея и спина болели так, что я чуть не падала. Я даже застонала.

Рууко мягко положил голову мне на плечо. Он не поблагодарил, не сказал, что был не прав, — просто на миг коснулся меня мордой. От растерянности я опустила голову, потом благодарно лизнула его в щеку и проводила взглядом, когда он отошел к Риссе. Затем, пытаясь не замечать боль во всем теле, я направилась к границе равнины — туда, где поле переходило в лес.

Оставалось исполнить еще кое-что.

Когда мы прогоняли Скалистых прочь с равнины, я видела, как на нас смотрел Зориндру. Теперь он вышел из леса еще до того, как я успела подойти, с ним были Франдра и Яндру. Мы встретились на небольшой поляне сразу за деревьями, и верховные волки молча смотрели на меня, ожидая моих слов. Битва не состоялась, Скалистых выгнали с равнины — и все же я знала, что верховные волки могут нас уничтожить. Тлитоо, приземлившийся прямо передо мной, на миг прижал голову к моей груди. Я глубоко вздохнула, чувствуя, как застонало от боли каждое ребро, и уважительно склонила голову.

— Битвы не было, — сказала я Зориндру.

— И что? — неопределенным тоном спросил старый волк.

— Битвы не было, — повторила я. — Ты сказал, что если начнется сражение, то вы нас убьете. Всех. А сражения не было. Значит, волков и людей убивать незачем.

— Битва не случилась лишь потому, что ты взбудоражила лосей, — фыркнула Франдра. — Откуда нам знать — может, при первом же случае снова завяжется бой.

Тлитоо выдернул из травы паука и кинул в волчицу.

Я оглянулась на людей и волков, рассыпанных по равнине. Старая криана оставила раненого Пелла и теперь шла к нам. Тали, склонившись над волком, что-то делала с его лапой, ей помогал маленький мальчик, присевший рядом. Волчица Древесной Тропы лизнула мальчика в макушку, тот рассмеялся. Соннен не сводил почтительного взгляда с моей Тали. По всему полю волки, собираясь группами, проверяли, не ранен ли кто из стаи, а люди оглядывали своих стариков и детей с заботой и любовью не меньшими, чем у любого волка.

— Вы никогда не пытались дать нам волю и посмотреть, что будет, — сказала я. — Верховные волки изгнали Лидду, не позволив ей остановить вражду. Может, ей удалось бы — вам-то откуда знать? — Я вздернула подбородок и приподняла хвост. — По крайней мере дайте нам попробовать.

Трое верховных волков не сводили с меня глаз. Старая криана подошла и положила руку мне на спину.

— Что скажешь, Зориндру? — проговорила она.

— Решение принимаю не я один, Ниали, — вздохнул старый волк. — Совет считает, что битва рано или поздно произойдет. Однако мне дали отсрочку. Каала, у тебя есть возможность показать, что мир в Долине может длиться хотя бы год. — Он надолго задержал на мне взгляд, мне даже стало неловко. — Мое предложение остается в силе, кроха. Я отведу тебя к матери. Можешь взять собратьев и троих ваших людей. Мне надо, чтобы ты осталась в живых.

— Вражда неизбежна, Каала, — тихо проговорил Яндру. — Что ты ни делай, сколько усилий ни трать — как только волк сближается с человеком, возникает раздор. Пойдем с нами. Твои дети станут хранителями и спасут волчий род.

— Нет! — вдруг воскликнула старая женщина. — Ты не прав!

— Что ты сказала? — рыкнула Франдра.

— Она сказала, что вы не правы, — услужливо подхватил ворон, явно ища подходящий предмет, чтобы запустить им в волчицу.

— Взгляните туда. — Старая женщина повела рукой в сторону поля. — Вы только и знаете, что держаться подальше от людей и следить за нами так же, как следят за добычей. Как вы можете нас охранять, если вы прячетесь? — Она склонилась и настойчиво зашептала мне в ухо: — Послушай, Серебряная Луна! Ты чувствуешь то, чего никогда не поймут волки-крианы: хранить людей издалека, сходясь лишь раз в месяц на Большой Разговор, нельзя! Как ты сблизилась с Тали, так две стаи должны слиться в одну!

— Тогда уж точно подерутся! — взорвалась Франдра. — Люди снова научатся лишнему! И начнут убивать еще лучше! И захотят подчинить себе всех — как во времена Индру и Лидды!

— Значит, общение с людьми должно сделать волков лучше, — медленно проговорил Зориндру, задумчиво глядя на старую женщину. — Стоит попробовать. Но помни, Каала: если решишь остаться с людьми, обратного хода не будет. Люди переймут от волков столько, что, если вы расстанетесь, люди разрушат весь мир. Раз начав, нельзя отступать, чего бы это ни стоило тебе и твоим собратьям.

А волков тебе еще придется убеждать — ведь судьба твоей стаи навечно свяжется с судьбами людей.

Меня даже затрясло. Требовать от меня такой ответственности, когда мне не исполнилось и года… Решать за всех волков? Отказаться от матери — может, даже навсегда?..

— Что же, кроха? — склонился ко мне Зориндру. — Как ты решишь?