– Вам, наверное, показалось странным, что я позвонил вам, – сказал Нелсон, стряхивая капли дождя с куртки.

– Я этого ожидала.

– Как? – удивился Нелсон.

– Вы просто первый. Я полагала, что каждому члену семьи будет что сказать. Каждый захочет попробовать убедить меня, что лучше всего мне уехать из города.

Он продолжал улыбаться, хотя глаза стали холодными.

– Что ж, мне неприятно об этом говорить, но для вас это действительно лучший выход.

– Значит, я должна убегать с поджатым хвостом?

– Не совсем так.

– Но тогда я все равно вернусь, чтобы узнать правду.

– Разве это так важно?

– Да! – выкрикнула Одри, потеряв терпение. – Вы даже представить себе не можете, сколько лет я пыталась выяснить, кто я такая.

Официант принес Нелсону заказ, и он поднял бокал.

– И чего же вы хотите от нас?

– Я уже сказала вам это: я хочу признания.

– А вместе с признанием свою долю наследства. Нелсон сказал это таким тоном, будто лично его это не касалось, без цинизма и грубости своих братьев и сестры. Все выглядело так, словно он собирается помочь ей, но Одри не доверяла Нелсону.

– Послушайте, я совсем не жду, что вы и остальные члены семьи примете меня с распростертыми объятиями, не задавая никаких вопросов. Это было бы просто глупо:

– Но ведь...

– И я понимаю, что я не первая из тех, кто объявил себя вашей потерянной сестрой.

– Отнюдь. – Он снова по-мальчишески обаятельно улыбнулся.

– Я прошу только дать мне шанс. Я не знаю, чем занимается сейчас ваша семья, но думаю, что каждый делает все возможное и невозможное, чтобы доказать, что я самозванка. Уверена, что целая команда юристов и частных детективов работает над этим дни и ночи.

Нелсон отвел глаза, и Одри поняла, что оказалась права. За ней следили сыщики, нанятые Дэнверсами.

– Это ваше право, и возразить мне нечего. Но если вы получите точную информацию, доказывающую, что я не Ланден Дэнверс, поделитесь ею со мной, и я уеду. Я готова сдать кровь, пройти через детектор лжи и тест на ДНК, что угодно, если это может помочь. Так что дайте мне знать, когда ваши детективы вернутся к вам с отчетом.

– Но в этом случае вы можете остаться с пустыми руками.

– Я знаю. Поймите же наконец, для меня самое главное – узнать правду, Нелсон. Может быть, вам она безразлична, но я считаю, что это просто позор, если общественный защитник не стремится к правде и справедливости, чего бы ему это ни стоило.

Нелсон молча пил свой бурбон, не поднимая глаз, а Одри думала, что из всех детей он больше всего похож на отца. Уитт был крупнее, но у него были те же ярко-голубые глаза, прямой аристократический нос, густые волосы и квадратный подбородок. Но на этом сходство кончалось. В представлении Одри Уитт Дэнверс был значительной фигурой, резким и жестоким человеком. Нелсон скорее казался женственным, а Одри думала, что мягкость совершенно отсутствовала у человека, которого она считала теперь своим отцом. Вся нежность, которая скопилась на дне его черной души, была отдана одному существу, его младшей дочери Ланден. Его маленькой принцессе.

Неожиданно ей стало жаль этого еще молодого человека, сидящего напротив нее. Все дети Уитта пережили моральную травму, от которой, возможно, никогда не оправятся. Но она ничего не узнает, если проявит хотя бы намек на слабость, если позволит эмоциям взять верх над разумом.

– Но если окажется, что я Ланден, – сказала Одри, подняв бровь, – что вы сделаете тогда?

– Не знаю. Не могу даже представить это. Ланден считалась умершей много лет. По крайней мере, я так думал. И вся семья.

– Но если окажется, что я ваша пропавшая сестричка Ланден, вам придется общаться со мной день за днем и вместе со мной заниматься семейными делами, не так ли?

– Ну я вообще-то не работаю на компанию.

– Вы состоите в совете директоров. Естественно, все нити в руках Джейсона, но и вы, и ваша сестра тоже имеете вес.

Нелсон не отвечал, и Одри решила испытать его.

– Я могла бы стать для вас полезной. Я читала, что вы собираетесь заняться политикой. Если вы поможете мне узнать правду, это облагородит ваш имидж.

Одри улыбнулась Нелсону, как будто они были союзниками.

– Пресса и телевидение будут прославлять ваше доброе сердце и любовь к истине. Это не помешает при голосовании. Поверьте, журналисты выжмут из этой истории все. Только представьте себе заголовки в газетах: «Нелсон Дэнверс находит похищенную двадцать лет назад сестру!» Или: «Кандидат в губернаторы ценит правду превыше всего!» Нелсон смотрел на нее настороженно.

– Кроме того, – продолжала искушать Одри, – если действительно окажется, что я Ланден, от меня будет зависеть финансирование вашей политической карьеры. Вы, наверное, хотели бы получить возможность свободно распоряжаться своей долей наследства.

Одри внимательно следила за реакцией Нелсона, пытаясь понять, почему в его присутствии ее настроение так решительно менялось, верх брала то женская стервозность, то доброта.

– Знаете, Одри, – сказал Нелсон, глядя на нее так, словно не верил в ее реальность. – Я пришел сюда, чтобы договориться с вами, а не для того, чтобы выслушивать угрозы.

– Рада, что вы затронули эту тему, я тоже не люблю, когда мне угрожают.

Девушка открыла сумочку и достала анонимные записки. Взглянув на них, Нелсон открыл рот от удивления, но быстро опомнился и протянул руку, но Одри не позволила ему дотронуться до бумаг.

– Посмотрите, что мне подбросили в номер, только не трогайте их руками. Может быть, в полиции захотят проверить отпечатки пальцев.

Одри держала перед ним развернутые записки, чтобы он мог прочесть их. Нелсон побледнел.

– Но от кого они?

– Я не знаю. Видите, они же не подписаны.

– Но как вы их получили? По почте? Их кто-то принес? – Нелсон волновался, уголок его рта дергался.

– Одна лежала утром под дверью. А другая лежала на бюро, когда я сегодня вечером вернулась в номер. Не так много людей знают, что я живу здесь, Нелсон, но вы, очевидно, знали и, полагаю, остальные члены семьи тоже. Думаю, тот тип, который следит за мной, докладывает вам обо всем, и вы все знаете, когда меня не бывает в номере.

Одри убрала волосы назад и посмотрела Нелсону прямо в глаза.

– Передайте всем членам семьи: это не сработает. Вы можете послать мне тысячу записок с угрозами, но я не отступлю. Меня всегда считали упрямой, и не зря. – Она придвинулась к нему совсем близко. – Мое главное правило: чем больше на меня давят, тем сильнее я становлюсь. А это, – Одри потрясла в воздухе записками, – пустая трата времени.