Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На корабле Элизабет получила уже несколько приветственных кивков от других пассажиров и отвечала тем же, понимая, какое производит впечатление: красивая, в нарядной одежде, которую может себе позволить только дочь богачей.
- Мадемуазель, вот вы где!
Бонни погладила ее по плечу, стараясь не смотреть на пенящуюся внизу, у борта, воду. Она была бледна как простыня.
- Я распаковала ваш чемодан, достала несессер, - запинаясь, промямлила она. - У меня внутри все переворачивается, так что пойду прилягу! И вам бы лучше вернуться в свою каюту. Роскошь неимоверная! Хозяин не поскупился: есть и маленькая гостиная, и личный кабинет, а моя кровать стоит в уголке.
- Побуду еще немножко на воздухе, Бонни. Тебе не здоровится, так что отдыхай! В открытом море, возможно, качка еще усилится.
- Господи, как будто этого мало! - посетовала гувернантка. - Если вдруг кто-то из господ начнет вам докучать, немедленно возвращайтесь!
Элизабет, иронически улыбнувшись, отвечала:
- Не тревожься, Бонни, здесь мы в приличном обществе.
И я вполне способна отвадить любого краснобая!
- Все девушки так говорят, - буркнула Бонни, но все-таки развернулась и поплелась в сторону коридора.
Радуясь, что снова одна, девушка поправила платок из китайского шелка, удерживающий ее шляпку, повернулась спиной к Америке, которая почти скрылась из виду, и посмотрела вверх, на бескрайнее, серое с перламутром небо.
«Почему мне так грустно? - спросила она себя. - Мне так хотелось снова увидеться с Ричардом, но он сдержал слово, так что напрасно я поджидала его на катке три утра подряд, он не пришел».
Детектив между тем подвел итог многолетней работы на Гуго Лароша. Телеграмму доставили в замок Гервиль в субботу, 2 января, в десять утра. Ларош ответил, но уже по адресу Вулвортов, и в качестве адресата была указана Элизабет Дюкен. Она получила телеграмму деда в понедельник, 4 января, и вскоре выучила текст наизусть: «Наконец наши мольбы услышаны. С нетерпением ждем возвращения на французскую землю. Любящие тебя дедушка и бабушка».
На берегу реки Шаранта, в тот же день
Адела Ларош подхлестывала кобылку, которая, как ей казалось, бежала недостаточно резво. Шел сильный дождь, все вокруг выглядело серым. Река, напитанная осенними ненастьями, гудела в своих берегах, щетинящихся камышом и вербами. Никогда еще дорога до мельницы не казалась владелице замка такой длинной и трудной. Она даже привстала от нетерпения, стискивая пальцами поводья, и с лица ее не сходила улыбка человека, который никак не может поверить своему счастью.
Под колесами экипажа плескалась грязная жижа, откидной верх ежесекундно хлопал на ветру, что ужасно раздражало, но ничто не удержало бы Аделу от этой поездки.
В окно мельницы Пьер Дюкен увидел, как экипаж Ларошей с опасной скоростью въезжает во двор, и отправил брата Жана встречать гостью.
- Лошадь сразу же отведи в сарай! Иначе, распаренная, в такой холод она заболеет, - посоветовал он. - Думаю, что-то случилось… А, мадам Ларош бежит к дому!
Жан перекрестился, опасаясь несчастья, потом выбежал на улицу и схватил лошадь за уздечку.
- Хозяйка совсем тебя не жалеет, - тихо проговорил он.
Адела к этому времени уже ворвалась в самую просторную комнату в доме. Антуан Дюкен грелся у огня, как и в день ее предыдущего посещения.
- Антуан! - вскричала женщина. - Случилось чудо! Я не смогла приехать ни в воскресенье, ни вчера, но больше ждать я просто не могу. Элизабет жива, и сегодня она уже села на пароход, который плывет в Гавр! Она едет домой!
Задыхаясь от волнения, она помогла старику Дюкену подняться. Он, потрясенный услышанным, не сводил с нее глаз, не зная, смеяться ему или плакать от радости.
- Мой дорогой друг, Господь услышал наши молитвы - и ваши, и мои. В субботу, в полдень, почтальон привез телеграмму. Сообщение лаконичное, но длиннее обычного.
Я привезла его с собой. Вот, читайте!
И она взмахнула светло-коричневым листом бумаги.
- Мне понадобятся очки. Адела, лучше прочитайте сами. У меня сердце выпрыгивает из груди. Я скоро увижу мою девочку, мою дорогую крошку!
- Дней через десять она уже будет тут! Вот, слушайте: «Разыскали Элизабет, живет в состоятельной нью-йоркской семье. Никаких сомнений. Она хочет вернуться во Францию». Этот детектив еще несколько раз нам телеграфировал, а потом пришла телеграмма от Элизабет - что скоро приезжает. Я и ее привезла: «Милые бабушка и дедушка! Я отправила вам письмо. Во вторник, 12-го числа текущего месяца, отплываю на пароходе «Турень». Любящая вас Элизабет».
Антуан Дюкен покачнулся на недужных ногах. Если б не треклятый ревматизм, он бы, наверное, пустился в пляс. Голубые глаза его наполнились слезами, когда он погладил гостью по плечу, высвобождая в этом жесте избыток переполнявшей его радости.
Пьер и Жан, которые пришли справиться о новостях, так и застыли на пороге, потрясенные этой картиной.
- Мальчики, сегодня прекрасный день, один из самых лучших в моей долгой жизни! - воскликнул их отец, не отпуская руки Аделы. - Такая радость! Элизабет жива и скоро будет дома!
Братья в полнейшем изумлении уставились друг на друга. Элизабет запомнилась им как красивая девчушка с каштановыми волосами - ласковая, смешливая, но узнать ее лучше у них просто не было времени.
- А это точно наша Элизабет? - встревожился Пьер, старший из сыновей, человек мало склонный к пустым восторгам.
Адела подала ему телеграммы, и Пьер прочел их, качая головой. Потом пришла очередь Жана. Глядя, как он читает, Адела просто светилась от счастья.
- Может, мы даже получим письмо, о котором упоминает внучка, еще до ее приезда. Почту ведь тоже переправляют по морю, - предположила она.
- Спасибо, что приехали и порадовали меня, мой милый друг. Я никогда не терял надежды, но Америка кажется мне такой далекой, такой огромной…
И я говорил себе: этому детективу ни за что не найти нашу внучку!
- А он все-таки нашел! Представьте, в каком состоянии мой супруг! Конечно же он поедет встречать Элизабет в Гавр. А я останусь готовить дом к ее возвращению. Устроим бал, большой праздник!
- И нас пригласите? - спросил Жан. - Мы тоже ей родня.
