Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хозяин вышел на шум и остановился в дверях, настороженно глядя на делегацию.
— Доигрался, Бунька! — не позволил ему рта раскрыть Жирок. Голос старосты звучал грозно и удовлетворенно. — А тебе говорили, чтобы люд не гневил! Теперь всё, нету больше моего терпения с тобой цацкаться! Ну, сам скажешь, где запрещёнку хранишь, или нам весь дом обыскать?
Под «обыскать» явственно подразумевалось «разнести нахрен». Бунька слегка побледнел, на его лице проступило затравленное выражение, он быстро стрельнул глазами в нашу сторону, пробежался взглядом по оружию и дернулся назад. Движение вышло еле заметным, однако сопровождавшим Жирка его хватило, чтобы мгновенно броситься вперед и заломить руки хозяина дома за спину. Если тот и собирался бежать, то попытка провалилась, не начавшись.
— Чего богов гневишь, Жирок! — прохрипел Бунька, поглядывая снизу вверх на обидчиков. — Какая ещё запрещенка!? Нет у меня ничего!
— Упорствуешь, значит. Тебе же хуже! Тащите его внутрь!
То, что подозрения местных верны, стало понятно сразу, стоило переступить порог. Я сначала не понял причины легкой тревоги, списал её на нестандартность ситуации, а потом дошло. Запах. В помещении еле заметно пахло темным лесом. Непонятно, какие именно травы или растения здесь разбирали, но делали это относительно недавно. Ну и проветрить дом не удосужились.
Старец, похоже, тоже уловил, с чем тут имели дело, потому что поглубже втянул носом. Брошенный им на Буньку взгляд заметно похолодел. Вадим сосредоточился, слегка переступил с ноги на ногу, глубоко вздохнул и медленно выдохнул, исполняя то ли заклинание, то ли неизвестный приём. Во всяком случае, силой от него потянуло здорово.
— Давайте-ка в сени вернемся, — постояв с закрытыми глазами, скомандовал он. — Кое-что проверить хочу.
— Ты иди, мы тут осмотримся, — махнул рукой Жирок. — Свяжите его, ребята, чтоб не убег!
В небольшом, можно сказать, символическом предбаннике старец задумчиво оглядел углы. Потом ткнул пальцем в один, заваленный всяким хламом.
— Вот отсюда сильнее всего тянет. Проверь, Тихомир.
Я отодвинул непонятно зачем стоявший тяжелый чурбак и принялся разбирать другие вещи. Под небрежно скомканной тряпкой обнаружилось железное кольцо, утопленное в деревянные доски пола. Сейчас, когда место расчищено, стали видны контуры ведущей вниз двери.
— Здесь лаз.
— Не трогай! — старец торопливо присел рядом. Пробежался пальцами по щелям, тихонько стукнул несколько раз по полу, по стенам. Кивнул. — Можешь открывать.
Под первой дверью, к слову, увесистой и неплохо притертой, обнаружилась вторая такая же. Старец проверил и её. После открытия из глубины пахнуло густым запахом, нам даже пришлось распахнуть дверь во двор. Меня, как самого молодого, заслали идти первым.
Замаскированный погреб размеров оказался небольших, примерно два на два метра и метр в высоту. Правда, ещё немного добирал лаз, из-за чего вылезать было неудобно. Честно говоря, я бы не стал делать тайный схрон в доме, сарай или овин на мой взгляд лучше и безопаснее. В то же время не могу не признать — без старца тайник искали бы до посинения; сени, скорее всего, не проверили бы вовсе. Вот интересно, что Вадим использовал для обнаружения черноты? Он не нюхач, я уверен.
— Заклятье воздушное, называется Верхнее Чутье, — ответил тот на прямой вопрос. — Можно без него обойтись, просто нюх усилить. Только очень уж по мозгам бьёт.
— Какой круг?
— Третий. Хотя поморочники и на втором осваивают. Подай-ка вон тот кувшинчик наверх, пусть его во двор вынесут.
Буньку тюкнули по темечку, покрепче связали и оставили отдыхать. На казнь он уже заработал, содержимое погреба гарантировало ему смерть, сейчас решался вопрос, какую именно. Стандартом являлось повешение или отсекание головы, для особых случаев использовали четвертование, колесование, подвешивание за ребро, сажание на кол. Впрочем, за нетяжкие преступления казнили людей редко, даже татям-рецидивистам по закону предоставлялось две попытки отработать или иным образом искупить вину. А вот если попался в третий раз — всё, лимит исчерпан.
Вырубили его, чтобы ничего с собой не сделал. Губастый же не один действовал, кто-то ему товар сбывал, кому-то он продавал. Следствием, вероятно, будет заниматься стража, у них есть опытные прознатчики и зельевары, умеющие готовить развязывающие языки составы. Если с сознанием преступника ничего не делали и в организм специфических изменений не вносили, Бунька расскажет всё, что знает. Главное, чтобы с собой не покончил.
— Старче, а разве дела, связанные с темнотой, ведёт не Короткий Шаг?
— Обязательно присутствие видока из Обители, неважно, из которой, — спокойно сказал Вадим. — Мы им, конечно, потом сообщим.
Иными словами, Синеокий хочет прикрыть подопечных от неприятностей. Интересно, как далеко простирается благосклонность старцев?
— А стражу звать будем?
— Её ещё не позвали? — вроде бы искренне удивился Вадим. — Жирок! Жирок, где ты?
Староста проорал нечто неприличное из недр дома, старец вздохнул, поднялся и пошел на голос. Будут решать, надо ставить городские власти в известность прямо сейчас или лучше погодить. Совсем скрыть инцидент не удастся — слишком много свидетелей, слухи неизбежно разойдутся.
Эпилог
В готовящемся походе на Родню никто из моих хороших знакомых не участвовал, поэтому от идеи присоединиться я отказался. Ростих тоже молчал. Зато, как и ожидалось, в Бело Озеро скоро уйдёт обоз, примерно треть грузов в котором будет принадлежать нашему роду. Представлять Острожских и решать возможные вопросы в этом году назначен Твердята, он, уверен, не откажется взять меня с собой.
Пересвет, как уже говорилось, личность предприимчивая. Не всегда удачно, но деньги он считать и вкладывать умеет. Помимо продажи добытого в темных лесах, основную прибыль приносит то, что в будущем назвали бы логистической компанией. На паях — мы в складчину с надежными купцами отправляем обозы с товарами в Бело Озеро и Мстиславль, с прошлого года прибавился маршрут в Булгарию. Он ещё не устоялся до конца, хотя прибыль приносит, родственники ходят довольные.
Словом, я уже окончательно настроился ждать Твердяту, когда в смутные планы вмешался дед. У него имелись свои, более важные и конкретные.
— Пойдёшь ко мне в отряд, — однажды вечером, за ужином, постановил он. — Тебя возьму, Деяна и ещё двоих.
— В какой отряд? — не понял я.
Подозрения у меня имелись, только ничем не подтвержденные. К кому ходит и чем занимается, Пересвет не докладывал и даже намеком не делал.
— В тот, что я сейчас собираю. Негоже мне под Рачиным ходить. И раньше было негоже, а теперь и подавно. Лучше во главе своего отряда ходить — всё урона чести меньше. Сегодня княжье дозволение получил.
— А наняться-то есть к кому?
— На год,
