Землемерный знак.

Марк остановился.

Снова, как призрачный одинокий часовой, этот шест караулит болото.

Проклятие!

Куда же идти?

...Было десять минут второго.

* * *

Крис взглянул на часы — десять минут второго.

Он стоял во дворе форта и смотрел, как безостановочно слоняются туда-сюда деревенские жители. Исключение составлял преподобный Горас Рид, присевший на одну из пушек, что стреляла нынче утром. Этот человек, казалось, насквозь пропитался джином.

Люди, ожидавшие, что вот-вот прибудет подмога, были взволнованы и переговаривались на повышенных тонах. Помощь близка, ничего плохого больше не случится — наконец-то можно будет принять горячую ванну, нормально поесть и поспать.

Крис торопливо обошел стену, поглядывая в сторону берега. Уже начинался прилив, скоро первые волны достанут краешка насыпи; Мэнсхед опять на время превратится в остров.

В сотне ярдов от берега стояли три сафдара. Прилив лизал их голые лодыжки, ярко-красные туловища резко выделялись на песчаном фоне.

Крис отправил Джона Ходджсона следить за берегом, а сам спустился вниз во двор и присоединился к остальным.

Вот что такое волнение — когда вы можете ощутить его буквально кончиками пальцев. В теле словно пульсировал электромотор, от сильного мышечного напряжения болели ноги. Странным образом это состояние напомнило Крису предрождественские треволнения и последние дни школьных занятий. Наверняка и другие чувствуют себя сходным образом. Это испепеляющее ожидание нарастало с каждой минутой... вот-вот что-то произойдет... вот-вот надвинется нечто громадное и взорвется с шумом и грохотом.

Он подошел к жене. Рут перебрасывалась теннисным мячиком с Дэвидом; мальчик упустил его, и мячик укатился под машину.

— Сейчас достану, — сказал Крис.

— Папа, ты тоже сыграешь?

— Ну конечно. — Бросок его был сильнее, чем хотелось, тем приятнее было то, с какой легкостью Дэвид поймал мячик.

— Неплохо.

— Ты тоже заметил? — В карих глазах Рут сквозило удивление.

— Хорошо, что все это кончается. Я вполне созрел для ванны и приличной еды.

И даже более того.

— Мам, лови.

— Он здорово вырос за пару недель.

— Он вообще сильно изменился, ты заметил, Крис?

— Изменился? В каком отношении?

— Потом скажу. Взгляни, как изменились наши соседи: шутят, болтают, все в движении. Это совсем другие люди — как будто сильно увлечены чем-то.

— Или нанюхались кокаина.

— Вот именно. У меня тоже такое чувство... нелегко объяснить, просто мне хорошо. Посмотри в зеркало — ты увидишь, как расширились твои зрачки, и все кажется более ярким. Я счастлива, хотя оснований для этого нет — после тех событий...

— Мама! Лови мяч.

— Ты словно бы повторяешь теорию Тони Гейтмана о втором пришествии этого... — Крис приложил к голове пальцы наподобие рогов, — старого бога, питающегося душами жертвенных дев.

— Видишь, действует и на тебя. Обычно ты не так говорлив.

— Может быть.

— Послушай, Крис, это важно.

Крис перехватил бросок шестилетнего сына, сделанный с такой силой, что ладонь даже заныла.

— Ого! Мне скоро понадобятся перчатки. — Он послал мяч, и Дэвид поймал его одной рукой.

— Крис, помнишь, Тони говорил нам насчет жертвы — что мы должны отдать что-то ценное для нас и тогда получим что-то взамен.

— Да-да, удивительный сгусток энергии, магическую силу, льющуюся рекой. — Крис рассмеялся, его охватило пьянящее чувство.

— Крис, я говорю серьезно. Тони прав и в другом: надо осознать эту силу и не дать ей возможности перейти к тем тварям на берегу.

— То есть принести жертву.

— Да.

— Но чем ты станешь жертвовать?

— Чем-то очень важным для нас.

— Рут, дорогая, будь благоразумна. Чем, скажи на милость, можем мы пожертвовать? Золотой рыбкой Дэвида? Твоими записями «Ю Ту»? Посмотри вокруг: здесь не видать тучных тельцов и козлищ... Впрочем, лучше для жертвенного алтаря подыскать какую-нибудь деву.

— И все же признай: что-то происходит. Доказательство там, на берегу, — красные твари. Ты ведь чувствуешь, как все вокруг напряглось, все в волнении. Что-то будет, Крис. И скоро.

— Рут, скажи, пожалуйста, какую жертву мы предложим гейтмановскому кровавому богу? — Тут его взгляд упал на Дэвида. — Ты предлагаешь... Господи, это еще что такое?

Внезапно двор наполнился грохочущими звуками, как будто обрушились небеса. Кто-то яростно колотил в ворота форта.

Крис крикнул Джону Ходджсону:

— Джон? Что там такое?

Ответа не последовало. Джон Ходджсон перегнулся через стену, ерзая большим животом по карнизу, и пытался разглядеть, кто молотит в ворота.

— Ну, что там, Джон?

Фермер жестом велел сыну продолжать наблюдение, а сам заторопился вниз, сжимая в одной ручище дробовик.

— Это Марк... — его хриплый голос звучал взволнованно, — он вернулся.

— Боже... — Крис ощутил, как мозги буквально съеживаются подобно улитке в раковине. Значит, провал.

Грохот внезапно стих, остался слышен лишь мерный шум прилива.

— Откройте ворота! — завопил Тони и стал вытаскивать засов.

— Нет! — рявкнул Джон Ходджсон. — Они ведь снаружи — Марк окружен.

— Открывайте ворота! — заорал Тони, его глаза горели за стеклами очков. — У вас ружье, так и стреляйте в ублюдков.

— Мистер Гейтман, — здоровяк-фермер придержал руку Тони, — ему не прорваться.

— Подождите, нельзя так поспешно. Тони, — поддержал Крис.

— Но ведь Марк...

— Тихо. Джон, где он?

— На уступе слева от ворот. К скале подступает море. Там пара этих чертовых сафдаров. Но дело не в них, а в тех двух, что находятся с внешней стороны ворот. И еще один на дальнем краю уступа, слева.

— Значит, Марк между двумя из них на уступе. Можно их достать из ружья со стены?

— Расстояние не позволяет.

— Проклятие, — не выдержал Тони, — я не могу больше это слушать. Стоять тут и болтать, когда снаружи Марк. Они же ему голову оторвут!

— Тони, вы слышали, что говорил Джон. Нельзя открывать ворота, там сафдары. Они...

— Марк рисковал ради нас жизнью. И вы собираетесь бросить его?

— Неужели вы думаете, что мне этого хочется? Господи, Тони, если мы откроем ворота, они вмиг очутятся здесь.