И вдруг Анабелла жарко выдохнула ему в ухо:

– Сейчас! Сейчас! Сейчас!

Его густое подношение исторглось в нее, и их любовные соки соединились, оставив обоих удовлетворенными и задыхающимися.

– Кровь Господня, как я люблю тебя! – хрипло пробормотал он.

– Не так сильно, как я тебя, – прошептала она в ответ.

Усталые, они заснули и проспали несколько часов, но понимая необходимость спешить, Ангус проснулся перед рассветом. Встал, умылся и оделся. И только тогда разбудил свою голую жену, распростершуюся на смятых простынях: ноги раскинуты, темная коса расплелась и разметалась по подушке. Даже полностью одетый, он едва не поддался искушению снова лечь в постель и взять ее. Вместо этого осторожно тряхнул ее за плечо.

– Проснись, милая. Нам нужно проехать много миль, чтобы добраться до Дуна.

Анабелла сонно запротестовала, но, застонав, открыла глаза и перевернулась на спину.

– Идите ко мне, милорд, – соблазняла она. – За окнами еще темно.

– Нам пора, – повторил граф.

Она снова застонала, но села, свесила ноги с кровати и встала. Ее глаза снова закрылись, но она улыбнулась, когда он сказал, что оставит ее заняться туалетом.

Дверь за ним закрылась. Анабелла быстро умылась, натянула одежду и стала расчесывать волосы щеткой, которую вытащила из седельной сумки. Волосы были липкими от соли после двух путешествий по морю и пропылились насквозь. Поэтому она проводила по ним щеткой, пока не вычесала колтуны. Быстро заплела их в толстую косу и завязала на конце обрывком красной ленты. Косу она больше не закалывала. Теперь, когда у нее есть защита, можно не маскироваться.

Он ждал ее в гостиной. К ее удивлению, с буфета исчезла грязная посуда. А на маленьком столе был горячий завтрак из овсяной каши в выдолбленных хлебных корках и миска с крутыми яйцами, сыр и хлеб. Она села и принялась быстро есть, поскольку Ангус уже заканчивал завтрак.

– Мы можем взять все, что не доели: хлеб, сыр и яйца, – предложила Анабелла. – Таким образом, нам не придется останавливаться в гостинице. Передохнем в полдень и можем ехать до заката.

Он одобрительно крякнул.

Поев, они вышли в общий зал и заплатили хозяину, который, судя по виду, несколько затруднился определить пол Анабеллы, поскольку вчера был уверен, что с графом путешествовал молодой человек. Но у молодого человека вдруг появились довольно большие груди, натянувшие сорочку, а по спине змеилась длинная коса. Похоже, что перед ним женщина! Он не одобрял слишком наглых баб, но взяв монету у графа, пожелал им приятного путешествия.

Лошади, которых они несколько недель назад поставили в конюшню, отдохнули и дожидались их. Они сели в седла и свернули на улицы Лита, выбирая дорогу, которая ведет на юго-запад, к границе и Дуну. Первый день был сереньким, следующие два шел дождь, а им пришлось ночевать под открытым небом. Но на четвертое утро погода вспомнила, что стоит сентябрь. На небе взошло солнце.

Большая дорога оставалась относительно безопасной. Но как только они свернули с нее, пришлось держаться настороже. Временами они издали видели отряды всадников, галопировавших по пустошам. Несколько раз слышали стук копыт еще до того, как успевали кого-то увидеть. Правда, они вовремя успевали найти укрытие. Но как-то днем их застал врасплох и окружил большой отряд всадников в красных пледах Гамильтонов.

– Вы за партию королевы или партию короля? – прямо спросил предводитель.

– Я за Шотландию, – спокойно ответил Ангус.

– Шотландию короля или королевы? – не унимался тот.

– Просто за Шотландию. Она одна.

Предводитель Гамильтонов озадаченно нахмурился, но незнакомец, стоявший рядом, рассмеялся:

– Ты, должно быть, Фергюссон из Дуна. Только он смеет держаться подальше от драки.

– Я Ангус Фергюссон, – признался граф.

– Почему не скажешь, к какой партии принадлежишь? – спросил предводитель, поняв, что перед ним не враг.

– Фергюссоны из Дуна никогда не принимали ничью сторону, – пояснил человек, узнавший Ангуса. – Они действительно стоят за Шотландию.

– Королева должна вернуться, – заявил предводитель.

– В Шотландии должен воцариться мир, – возразил Ангус. – Если хочешь сражаться, сражайся с англичанами, не со своими соотечественниками шотландцами. Если начнем ссориться друг с другом, ничего хорошего это стране не принесет, зато Англия и остальная Европа будут очень счастливы.

– Ты должен выбрать, – настаивал Гамильтон.

– Я не принимаю ничью сторону. Я стою за Шотландию, – упорствовал граф.

– Оставь его, – посоветовал второй. – Мать его жены из Гамильтонов. Разве ты женился не на дочери Энн Гамильтон?

– Так и есть.

Он протянул руку и вывел коня Анабеллы вперед:

– Это моя графиня, которая ездила со мной по семейному делу. Я обнаружил, что она самая красивая женщина на свете, и буду драться с каждым, кто скажет иначе.

– Анабелла Бэрд, я твой кузен, Джон Гамильтон, – сказал человек, защищавший Ангуса. – Семья твоей матери будет рада знать, как высоко ценит тебя муж. За кого ты стоишь? За короля или королеву?

– За Шотландию, – слегка улыбнулась Анабелла.

Те из Гамильтонов, кто стоял ближе, дружно хмыкнули, и даже предводитель расплылся в улыбке.

– Благополучного путешествия, – пожелал он графу и его жене и дал им проехать.

– Спасибо, – кивнул Ангус, и они поехали дальше. До Дуна оставалось два дня пути.

Ветер доносил запах моря. Лошади тоже чуяли близость дома, и это придавало им сил. После того как они поднялись на последний холм и увидели впереди Дун и море, Ангус спешился, подошел к маленькой груде камней, нагнулся и пошарил под ней. Потом снова выпрямился. И едва вскочил в седло, как из камней взвилась маленькая ракета и взорвалась над замком.

Анабелла с изумлением увидела, как мост стал медленно опускаться.

– Я и не знала, что ты можешь подать сигнал! Как умно!

– Мэтью было приказано не опускать мост ни перед кем, кроме меня, – пояснил Ангус. – Так Дун невозможно взять без пушек.

– Матерь милосердная, пусть никогда пушки не встанут под нашими стенами. Но почему кому-то понадобится взять Дун?

– Времена меняются, и мы больше не так изолированы, как когда-то были.

Они спустились с холма и въехали во двор, где поджидал Мэтью. При виде Анабеллы его лицо потемнело от гнева.

– Я не знал, что твоя ведьма поедет за тобой! – первое, что выкрикнул он. – Она провела меня. А Джинни ей помогала.

Граф рассмеялся:

– Она спасла мне жизнь, и я больше не желаю слышать твоих жалоб, Мэтью. Наши пленники хорошо содержатся? Мне удалось получить доказательства моей невиновности.