— Это ж сколько времени такое поле распахивать надо? — завороженно озирая окружающее проговорил Бьярни.

— Предположу, что они не вручную это делают, — хмыкнул я.

— Ну да, на таком-то поле можно и на лошади пахать, — согласился парняга, — чего тут? Запряг, да знай себе ходи взад-вперед.

Сразу за воротами поселение не обрывалось — то тут, то там торчали небольшие постройки, что-то типа сараюшек или полуоткрытых амбаров. Потом мой взгляд наткнулся на странно знакомое строение — справа от ворот и чуть дальше возвышалось нечто, что мне смутно напомнило заброшенные цеха из моей прошлой жизни. В Москве такого я уже не встречал, но вот на Волге, где доводилось гостить у родни, такое попадалось сплошь и рядом: мощные каменные стены, широкие провалы на месте бывших окон… Всё заросло молодым подлеском.

— Посмотрим? — оглянулся я на приятелей.

— Да чего там смотреть? — скривился Бьярни. — По всему лет пятнадцать или двадцать как заброшено, чего ты там найти собрался.

— Интересно же!

— Ладно, — хмыкнул Си́ндри, — пойдем, глянем.

Зашли. Когда-то это был большой… ну не знаю, цех? Ангар? Склад?

Просторное помещение с частично обвалившейся крышей. На одной стороне шёл ряд… каменных колодцев? Не знаю, я заглянул — неглубокие, от силы по середину голени. В паре «колодцев» по центру виднелись остатки столбов… Блин, что это?

— Смотри, какой большой жернов! — удивленно воскликнул Фре́ир.

Подошли. У дальнего «колодца» валялась половинка каменного круга. Жернов «при жизни» был больше метра в диаметре! И толщиной сантиметров сорок.

— Они что тут, муку что ли перетирали?

— Что тут у вас? — в одном из провалов показалась нахмуренная физиономия Фритьефа. За ним неотрывно следовал наш форинг.

— Да вот… Пытаюсь понять, что это такое, — честно сознался я.

— Обычная маслодавильня, — хмыкнул ветеран, — я раньше такие на юге Вестлёнда видел. Здесь, — он кивнул на «колодцы», — плоды масляного дерева измельчают, а вот там, — показал рукой на другую половину «цеха» — давят в специальных прессах.

Точно! Я сообразил, что там за остатки конструкций виднелись: мощные деревянные рамы, кое-где остатки воротов и даже деревянных винтов. Винтовой пресс!

— Странно, что ж люди такое производство забросили?

— Асгейр, ты опять о всякой ерунде думаешь? — скривился Сигмунд. — Займись лучше делами. Пока ты здесь ребят отвлекаешь, другие парни там во всю на общее благо стараются.

— Да, Асгейр, — тут же засуетился Фре́ир, — пойдем лучше, там еще много домов необследованных осталось.

— Ворота за собой закрыть не забудьте, — распорядился Фритьеф, — не думаю, что кто-нибудь сейчас нагрянет, но так будет спокойнее.

— Странная маслобойня, — пробурчал Бьярни, когда уже закрывали ворота на здоровенный брус, — зачем такая? Чтоб каждый мог прийти и взбить себе масло? Зачем? Я бы свою построил.

— Они не взбивали, — задумчиво обронил Фре́ир, — Фритьеф же сказал, что это давильня, а не маслобойня.

— Как это?

— Ах да, ты ж привык к маслу из молока, так?

— А из чего его еще можно сделать?

— Из плодов каких-нибудь, — подключился Си́ндри, — я как-то видел масло из льна. Отец говорил, что это из льняных семечек давят. А у людей даже деревья есть, на которых плоды специальные выращиваются.

Хм, уж не про оливки ли речь? Но умничать не стал.

— И где ты такие деревья тут видишь? — недоверчиво хмыкнул Бьярни. — Тут только поля, да лес.

— А может они как раз в лесу эти плоды и собирают? — не сдавался шустрик.

— Да зачем им? Ты видел, как у них здесь хлеб растет? А какие стада? Вот и скажи мне, зачем еще чего-то в лесу собирать?

Я в пол уха прислушивался к беседе, неотвязно гоняя в сознании одну мысль: увидел я что-то важное, какой-то кусочек пазла, и как только он сложится у меня в голове…

— Да уж, — непроизвольно вырвалось у меня, — полное ощущение, что и здесь какой-то местный совок развалился.

— Ты о чем, Асгейр? — Си́ндри тревожно заглянул мне в глаза, — Ты себя хорошо чувствуешь?

— Не бери в голову, — отмахнулся я, — ни о чем.

— Может ему по голове досталось? — озаботился Фре́ир. — Бьярни, ты не видел? Вы же вроде рядом стоите…

Погрузились опять без спешки. Как-то странно тут у людей устроено: если поселение бедное, то ему на помощь тут же приходят вполне годные дружинники или просто вояки. А богатые деревни похоже никому, кроме их самих на дух не сдались! Я поспрашивал хольдов, но все только плечами пожимали и ссылались на то, что это ж люди! Чего я от них хочу?

Прежде чем отходить от берега сварили каши. За едой опять возник спор: возвращаемся в море, или рискнем идти дальше?

Осторожный Фритьеф, поддержанный Кнудом, предупреждал, что по-любому из деревни убежало немало жителей. Ведь не только полегшие ополченцы там жили. А где, собственно говоря, женщины? И мы не увидели ни одного ребенка или старика. А значит есть сбежавшие, о нас уже знают и могут готовить «горячую» встречу где-нибудь впереди.

Ему возражал Бо́лли, Ойвинд и Снор. Хольды справедливо указывали, что люди, как показывает наш же опыт, привыкли, будто орки, пограбив, бросаются наутек. А значит и погоня, если она есть, должна во весь дух нестись к устью реки, в надежде успеть нас перехватить.

Но думаю, решающее влияние оказывала хорошая добыча, сваленная по-быстрому на палубе. Видел я поблескивающие алчным огнем глазки Сигмунда. Хм, как говорил один персонаж из моего мира, «А ты азартен, Парамоша!»

Короче, осторожного Фритьефа слушать не стали, отдохнули прямо у берега, выставив караулы, и далеко за полдень двинулись дальше.

* * *

Ночь опять провели на якоре, несмотря ни на какие мои аргументы. Меня просто слушать не стали.

На утро двинули дальше.

— Река сужается, — ворчал с кормы Кнуд, — надо поворачивать. Скоро ее любой ребенок с берега до берега из лука перестрелит.

— Ребенок, но не Асгейр! — под общий смех сумничал Бо́лли.

Я, стоящий с арбалетом как раз неподалеку, только ожег козла взглядом.

Сигмунд недолго пошушукался с Фритьефом.

— Ладно, парни, давайте пройдем еще немного, и если ничего не встретиться…

— Смотрите! — прервал его возглас Регина.

Я проследил взглядом по направлению вытянутой руки стрелка. Впереди, меньше чем в полукилометре по нашему ходу, за редкими деревьями мелькали пестрые спины коров. А еще я заметил во все лопатки убегающего мелкого пацана. Ну точняк — пастушонок нас заметил и теперь мчался предупредить взрослых.