Телефон издаёт звук, сообщая о том, что у меня есть непрослушанные голосовые на автоответчике. Я нажимаю кнопку и подношу трубку к уху:

— Олег, у на ЧП, а ты не на связи, перезвони срочно, — незнакомый мужской голос.

— Шеф, мне заезжать за вами утром или нет? — ещё один незнакомец.

— Добрый день, Олег…

Я листаю дальше.

— Олег… я, — всхлип и пауза, и я узнаю этот голос, — я так хочу чтобы ты был сейчас рядом. Все отдала бы за это. Пожалуйста, не умирай, можешь даже вернуться к своей жене, нарожать десяток детей, только пообещай мне выкарабкаться. Я… я очень люблю тебя…

Сердце в груди учащенно бьется. А говорила, что со мной ради денег. Маленькая лгунья. На лице расцветает лёгкая улыбка. Мне становится интересно какая она — Полина. Судя по тому что я успел заметить: пугливая, страстная, заботливая и спокойная. А ещё красивая, с полной грудью и аппетитной задницей.

Я прослушиваю ещё с десяток сообщений и все они от девушки. Ее голос пропитан болью и волнением. За меня. Она так хочет чтобы я выжил, что готова отдать другой женщине.

Все. С меня достаточно. Пора бы прижать к стене Марину, потому что все выглядит именно так, словно больше всех врет здесь она. Все эти рассказы о том, как мы прожили два года вместе, мечтали о ребёнке и занимались бешенным сексом на фоне доказательств в моих руках выглядят бледно и фальшиво.

***

В квартире подозрительно тихо. Матвей с няней на прогулке, — догадываюсь я, а Марина скорее всего на очередном сеансе массажа или куда она там еще могла пойти?

Замечаю на столике в гостиной ее телефон и понимаю что нет, она таки где-то в доме. Найти жену среди многочисленных комнат пентхауса не просто. Первым делом я заглядываю в кухню. Пусто. Потом в спальню. Там ее тоже нет. Уже хочу громко позвать Марину по имени, не имея никакого желания играть в прятки, но взгляд замирает на туалетном столике. Баночки с моими лекарствами и несколько блистеров с таблетками. Я медлю. Вспоминаю что пропустил уже несколько приемов, но желание послать на хер эту амнезию во мне настолько сильное, что в эту минуту я готов втолкнуть в себя хоть всю пачку долбанных медикаментов.

Я откручиваю крышку, вытряхиваю на ладонь несколько круглых розовых таблеток и замираю. Потому что когда ты изо дня в день на протяжении долгого времени принимаешь одни и те же лекарства, их форма и цвет прочно въедается в твою память. Я могу различить их наощупь с закрытыми глазами, поэтому сейчас на сто процентов уверен, что это совершенно не те таблетки, которые я пил до этого.

Я проверяю название на упаковке. Все сходится. А потом беру со столика блистер и с силой сжимаю кулаки. Чертова баба. Она кормила меня не теми препаратами. Я быстро нахожу в поисковике что именно я принимал все это время и мои челюсти с силой сжимаются. Психотропные препараты. Блять. Да я сдохнуть от них мог. Или угодить в психушку. Теперь понятно откуда эти постоянные головные боли, головокружение и частые видения. А еще они подавляют функции мозга, влияя на память.

— Марина! — рычу сквозь зубы и размашестым шагом выхожу из спальни. Внутри меня бурлит настоящий вулкан, готовый рвануть в любую минуту. — Марина! — кричу еще громче, хлопая дверью.

Я нахожу ее входящей в комнату из балкона. Она вопросительно вздергивает бровь на мой разъяренный вид, а потом замечает в моих руках блистер с таблетками. Улыбка сползает с ее лица, она бледнеет и отступает на шаг назад.

— Олег, это не то что ты думаешь, — лепечет испуганно, натыкаясь спиной на стену.

— А что я должен был подумать, Марина? — я обманчиво спокоен. Медленно, шаг за шагом, подкрадываюсь к ней и останавливаюсь вплотную. — Так что, ответишь на вопрос? Что. Я. Должен. Был. Подумать?

Я перестаю контролировать себя. Съезжаю с катушек и с трудом сдерживаю себя чтобы не убить женщину, которую когда-то так сильно любил.

— Олег, я просто… я… Это все из-за нее, да? Из-за этой девки? Белобрысой соплячки, с которой ты снова связался? Неужели вспомнил и молчал все это время? — спрашивает с вызовом, упираясь мне в грудь руками. Она пытается оттолкнуть меня, но слишком слаба, чтобы сдвинуть с места такого как я.

— Ты понимаешь какие последствия могут быть после регулярного принятия этого препарата, понимаешь? Я, блять, мог сдохнуть! — завожусь ещё больше, с силой сжимая ее запястья. Клянусь, я готов переломать ей каждый пальчик с идеальным маникюром.

— Да тебя ничто не убьет! — выплевывает мне в лицо. — Ни авария, ни таблетки. Нужно было брать что-то посерьёзней, а не эти успокоительные пилюли, — ее прекрасное лицо перекашивает от злобы, в в глазах пытает ненависть.

— Я не узнаю тебя, — произношу разочарованно. — Что произошло, Марина, что черт дебя дери произошло? Говори! Сейчас же! — я так зол, что почти не контролирую себя, сжимаю девушку за горло и припечатываю к стене.

— Отпусти меня, ты сошел с ума!

— Попробуй мне только соврать, дрянь! Я знаю, что собирался с тобой разводится. Ты соврала мне обо всем, да? Как все было на самом деле?

Алая пелена застилает глаза и из-за своей ярости, злости, разочрования и временного помутнения я ничего не замечаю вокруг. В том числе и то, как моя жена тянет руку в сторону, хватает вазу и изо всей силы бьет меня по голове.

— Да пошел ты, Исаев! К самому дьяволу! — верещит она и голову пронзает яркая вспышка боли.

Я отшатываюсь от Марины, смотря в ее широко раскрытые от страха глаза, прикасаюсь ладонями к ушибленному месту, чувствуя как густая жидкость скатывается по щеке, а потом перед глазами все расплывается и я проваливаюсь в темноту.

***

— Олег Эдуардович, Олег Эдуардович! Очнитесь же, божечки! Надо скорую вызвать, ох.

— Не надо скорую, — стону я, с трудом открывая глаза и натыкаясь взглядом на няню Матвея.

— У вас кровь, вы что? Не надо так рисковать жизнью, я вызову скорую и даже не пытайтесь сопротивляться!

— Где Марина? — я пытаюсь сесть, но получается далеко не с первого раза. Упираюсь ладонями о стену и поднимаюсь на ноги. Рана на голове пульсирует страшной силой, на полу замечаю подсохшую кровь. Хорошо что у Марины удар хреновый, так бы уже и в самом деле был бы на том свете.

— Я не знаю, я пришла а вы здесь… и я… ой, Матвея же одного оставила в комнате!

— Принесите мне льда, пожалуйста. И не надо никакой скорой.

Я передвигаюсь по стеночке. Иду в ванную комнату и внимательно смотрю на себя в зеркало. Все лицо в засохшей крови, в глазах болезненный блеск, длинная щетина. Красавчик, ничего не скажешь. Нужно было развестись с Мариной сразу же как узнал об аборте, а не ждать хуеву тучу времени, желая насолить, словно маленький ребёнок и ничего бы этого не случи…

Я поражённо застываю на месте и ловлю свой удивленный взгляд в отражении зеркала. Я вспомнил! Я, мать твою, вспомнил все!