Кали Прасад Чандра АБХЕДАНАНДА (вне различения, недуализм)

Бабурам Гхош (ПРЕМАНАНДА) родился в 1861 году в деревне Антпур, в бенгальском дистрикте Хугли. Родители его были людьми весьма набожными, и сын их с детства выказывал сильное тяготение к религии. Я уже писал о совершенно поразительных стечениях обстоятельств, благодаря которым приходили к Рамакришне многие его ученики. Сестра Бабурама была замужем за Баларамом Босом, богатым человеком, который в последнее десятилетие жизни Рамакришны стал одним из его вернейших последователей. Когда же Бабурама отправили доучиваться в калькуттскую школу, то ее директором оказался Махендра Натх Гупта, а одним из одноклассников – Ракхал. Ракхал и привез Бабурама в Дакшинешвар осенью 1882 года.

В первый приезд Рамакришна подверг Бабурама чему-то вроде физического осмотра. Рамакришна часто делал это, он утверждал, что изучение физических черт человека раскрывает его духовный характер – во всяком случае, прозрению посвященного. Например, Рамакришна считал, что глаза в форме лотосового лепестка говорят о добрых мыслях, а человек, что называется «волоокий», подчинен порывам похоти, в то время как у йогина глаза чуть красноваты, с приподнятыми уголками. Бывают люди, которые во время разговора имеют привычку поглядывать искоса – они, как правило, обладают интеллектом выше среднего. Тело человека религиозного по натуре обычно бывает мягким, с подвижными суставами, даже при худощавости такой человек не угловат – в результате большой подвижности суставов. Рамакришна иногда просил собеседника расслабить руку и пробовал ее на вес, если она оказывалась легче обычного, то это, по его словам, доказывало «доброжелательный интеллект». Он проверил на вес и руку Бабурама, внимательно рассмотрел его лицо, ощупал конечности. Он явно вынес заключение в пользу Бабурама, потому что пригласил его бывать в Дакши-нешваре. Рамакришна особенно хвалил чистоту юноши и говорил, что тот – один из очень немногих, чье прикосновение он способен перенести, когда пребывает в высоком духовном состоянии. Через два года Рамакришна просил Бабурама стать его личным прислужником. Он сказал М.:

– Когда я спрашиваю Бабурама: «Почему ты не приезжаешь?» – он отвечает: «А почему вы не заставляете меня?» Потом смотрит на Ракхала и начинает плакать. «Вот Ракха-лу хорошо», – говорит он.

Бабурам, однако, колебался, принимать ли предложение Рамакришны или нет. Причина заключалась в том, что он боялся огорчить мать. Но тут мать, которая тоже стала последовательницей Рамакришны, приехала в Дакшинешвар, и Рамакришна попросил ее разрешить сыну остаться с ним. Она с радостью согласилась, но взамен вымолила милость для себя – ей хотелось достичь совершенства в служении Богу и не пережить своих детей.

Бабурам же упрашивал Рамакришну даровать ему возможность испытать низшую форму самадхи – бхава самадхи, или экстаз. Рамакришна воззвал к Божественной Матери, и ему было сказано, что Бабурам неспособен на экстаз, но вместо этого он достигнет недуалистического познания Брахмана.

Мягкость Бабурама поражала всех, кто знал его. Рамакришна иногда заявлял, что у него женская натура и еще добавлял, что Бабурам похож на новенький горшок, куда можно спокойно наливать молоко, не опасаясь, что оно скиснет. И тем не менее этот скромный и застенчивый юноша вырос в блестящего учителя и воспитателя молодежи, что он доказал в период с 1902 по 1916 год, когда – уже как Свами Премананда – фактически был главой монастыря Рамакришны в Белуре. Он любовно воспитывал молодых монахов и послушников – любовь его казалась неисчерпаемой, он прощал и часто превозмогал их самые серьезные прегрешения. И все же он говорил своим ученикам:

– Люблю я вас? Нет, потому что, если бы любил по-настоящему, то навеки привязал бы вас к себе. О как нежно любил нас Учитель! В нас нет и сотой доли такого чувства по отношению к вам!

Нитья Ниранджан Гхош впервые пришел к Рамакришне в восемнадцать лет. В то время он жил у дяди в Калькутте. Он был рослым юношей, прекрасно сложенныm и редкостно красивым. В детстве у него проявились способности ясновидящего, и группа спиритов использовала его в качестве медиума. Кроме того, он обладал целительскими способностями. Однажды к нему обратился очень богатый человек, страдавший мучительной бессонницей. Позднее Ниранджан говорил, что не знает, сумел ли помочь страдальцу, но что зрелище этих страданий посреди неслыханной роскоши заставило его понять бессмысленность земных благ.

Говорят, что в первый раз Ниранджан прибыл в Дакшинешвар в сопровождении своих друзей-спиритов, которые прослышали о Рамакришне и желали воспользоваться им как медиумом. Говорят, что Рамакришна со своей обычной простодушной доверчивостью согласился подвергнуться эксперименту, но скоро почуял в спиритизме нечто порочное и от продолжения отказался. Во всяком случае, известно, что во время этой встречи Рамакришна укорил Ниранджана за участие в спиритических сеансах.

– Мой мальчик, – сказал Рамакришна, – если ты позволяешь своему уму якшаться с духами, ты сам превращаешься в духа. Если же ты сосредоточишь свой ум на Боге, то жизнь твоя наполнится божественным. Так что же ты выберешь?

М. рассказывает нам, что больше всего Рамакришна ценил в Ниранджане его безыскусность и прямоту.

– Нет на Ниранджане никакой вины, – говорил он. Когда Ниранджан поступил на работу, Рамакришна поначалу встревожился.

– У меня такое чувство, будто на твое лицо легла тень, – заметил он.

Однако, узнав, что Ниранджан пошел работать, чтобы поддержать мать, Рамакришна согласился с его правотой. Вообще же Рамакришна считал, что его юные ученики не должны служить никому, кроме Бога.

Ниранджан был юношей очень покладистым, но у него по временам случались дикие вспышки ярости. Как-то раз по пути в Дакшинешвар он на пароме случайно услышал разговор попутчиков, которые обменивались насмешливыми замечаниями по поводу Рамакришны: никакой он не саннь-яси, отрешившийся от мира, просто ловкий святоша, живущий в добре и в холе, да еще набравший легковерных подростков себе в ученики. Ниранджан возмутился, но попутчики не обратили на него внимания. Тогда он пришел в бешенство и начал раскачивать лодку, угрожая перевернуть ее посреди реки. Сам Ниранджан отлично плавал и мог бы без труда доплыть до берега – если бы привел угрозу в исполнение. Перепуганные пассажиры стали просить у него прощения.

Услыхав об этой истории, Рамакришна сурово отчитал Ниранджана.

– Ярость – страшный грех, – говорил он, – и ты ни за что не должен был поддаваться ей. Совсем другое дело, когда добрый человек показывает, что он сердит. Его чувство всего лишь рябь на воде – появилась и пропала. Злобные люди, которые так говорили обо мне, не стоили ссоры – так можно всю жизнь на ссоры растратить. К этому надо относиться как к жужжанию насекомых. Надо безразлично воспринимать такие разговоры. Только подумай, на какое страшное преступление тебя толкала ярость! Подумай о рулевом и о гребцах – ты ведь их тоже готов был утопить, хотя они ничего не сделали!

После смерти Рамакришны Ниранджан стал одним из тех, кто с особым рвением почитал его пепел и другие реликвии. Он преданно почитал и Сараду-деви, которую ученики звали Святая мать.