– Ты очень добр.

– В каком смысле? Ты называешь меня лжецом, женщина? – Саймон рассмеялся. – Я полюбил тебя в тот момент, когда увидел. Неужели ты считаешь меня настолько пустым и мелким теперь, когда я и сам постарел? Иди в постель.

– Еще не сейчас.

Мириамель продолжала расчесывать волосы. Сейчас они были длинными, но какая-то часть Саймона жалела о тех днях, когда она была не такой аккуратной и формальной и ей пришлось коротко подстричься, чтобы сойти за мальчика, как в какой-нибудь старой истории.

«Клянусь кровью господа, мы действительно стали старыми? – подумал Саймон. – Я не чувствую себя стариком. Я ощущаю себя таким же, но… побывавшим в переделках. Как корабль, который многие годы бороздил моря. Такелаж слегка провисает, в парусах дыры, но днище сохранило свои мореходные качества». Он рассмеялся.

– Что смешного? – В ее голосе появились хрупкие интонации, которые он так хорошо знал.

– Просто… я подумал, что наши днища все еще сохранили мореходные качества.

Мириамель бросила на него пристальный взгляд через плечо, потом посмотрела на свое бледное уязвимое тело.

– Ты надо мной смеешься, муж?

– Никогда. О, дорогая, ни за что, даже в тысячу, тысячу лет. Иди в постель.

– Я приду. Но не думай, что ты будешь сегодня лапать меня, гладить мою щеку и просить, чтобы я тебя простила. Я сердита, Саймон.

– До сих пор? – Он вздохнул.

– Что значит до сих пор? Ты ведешь себя так, словно это шутка, игра. Мы отправляем нашего единственного наследника – единственного внука! – в дикие леса, где ему будут грозить самые невероятные опасности.

– Нас всех посылают туда, где опасно, – сказал он, и ему самому понравилась эта идея. – И в конце концов мы терпим поражение. Такова воля бога. И нет смысла ей противиться.

– Ты наказываешь внука из-за того, что я не позволила тебе отправиться на поиски ситхи. – Мириамель посмотрела на собственное отражение. Она не хотела встречаться взглядом с Саймоном. – Я думала, что мы с тобой на равных, муж. Теперь узнала правду.

– Что? Что за чепуха? Ты не хуже меня понимаешь, что парню необходимо получить жизненный опыт. Все это время он жил только для себя.

– Ты думаешь, будет лучше, если его убьют?

Саймон разочарованно ударил ладонями по постели.

– Я не хочу, чтобы ему причинили вред, да сохранит нас бог, я хочу, чтобы он повзрослел. Ты представляешь, что будет, если мы умрем, а он не изменится? Верховный Престол окажется в руках эгоистичного мальчишки, который не хочет быть мужчиной, за исключением тех случаев, когда дело доходит до выпивки и шлюх. Ради любви Эйдона, Мириамель, он забрался на Башню Хьелдина из-за пари, которое заключил в пьяном виде! А если бы он упал и его мозги размазались по булыжной мостовой? Ты считаешь, что так было бы лучше, чем если бы он отправился в мир?

– Не придумывай доводы, чтобы устыдить меня, Саймон. Ты никогда не был добр к нему.

Саймон закрыл глаза, отчаянно сопротивляясь усталому гневу, который, как ему казалось, на сегодня уже остался позади.

– Забирайся в постель. Ты заболеешь, если будешь сидеть так долго голышом.

– Быть может, тебе стоит отослать меня куда-нибудь с опасным поручением. Так ты точно сможешь заставить меня замолчать.

– Будь я проклят, неужели ты думаешь, что я намерен отправить его с важным поручением для того, чтобы он пострадал, Мири? Ты сошла с ума? Это ты хочешь удержать его дома, потому… потому что не можешь простить себя из-за Джона Джошуа.

Когда он произнес эти слова, Саймон понял, что открыл дверь, которую следовало держать запертой. Молчание Мириамель только это подтвердило.

Они так долго ничего не говорили, что Саймон не выдержал:

– Мири? Дорогая жена? Я был неправ. Это боль, о которой мне не следует вспоминать во время наших споров.

– Нет, – ответила Мириамель. – Нет, в том, что ты сказал, есть часть правды. Но разве ты сам не испытываешь такие же чувства? После потери единственного сына как ты можешь столь беспечно посылать внука навстречу опасностям дикого мира?

– Потому что ему предстоит стать королем, Мири. Короля нельзя защитить от трудностей, или он превратится в короля, который не понимает, что значит править.

– Ты о моем отце? О его безумии?

– Нет, нет и нет. – Он глубоко вздохнул, стараясь найти слова, которые донесли бы до нее его мысли, хотя он и сам не до конца их понимал. – Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Я тебе уже говорил: позволь мне отправиться к ситхи. Они наши союзники, но в последние годы мы перестали с ними общаться. Ты меня не отпустила. Сейчас нам необходимы их советы как никогда. Вот почему кто-то должен их отыскать.

– Тогда самый правильный выбор – это послать Эолейра. Нам нет нужды посылать к ним еще и нашего наследника.

– Но речь не о том, что нужно нам, речь о нуждах Моргана. – Он приподнял одеяло. – Иди сюда. Я обещаю тебя не лапать. Иди и поговори со мной. У меня начинают ныть кости, когда я смотрю на то, как ты сидишь на холоде.

– Сейчас совсем не холодно, наоборот, тепло, как летом, хотя весна едва закончилась. К тебе снова вернулись твои сны? – Ее голос едва заметно изменился. – Опять гора?

– Нет, снов все еще нет. Но, конечно, я помню гору. Однако сейчас у меня на уме совсем другое. Иди сюда. Иди в постель.

Как если бы она хотела напомнить, что не является его служанкой, поспешно выполняющей любые приказы, королева еще раз провела по волосам щеткой. Наконец она отложила зеркало и щетку, подошла к кровати и быстро скользнула под одеяло, которое все еще приподнимал Саймон.

– Ты скрываешь от меня свои прелести? – с улыбкой спросил он. – Ты боишься, что мной овладеет страсть? Ну, если подумать, такое может случиться. – Он потянулся к ней и коснулся гладкой прохладной кожи бедра. – Иди сюда и узнаешь.

– Нет! Прекрати! Ты обещал! – Она оттолкнула его руку, но подвинулась ближе, чтобы он мог к ней прижаться. – Ты в хорошем настроении, потому что сумел победить в нашем споре, и с нашим внуком все будет, как ты хочешь. Но я не намерена тебе потакать. А теперь спи.

Саймон опустил голову на подушку и стал смотреть на полог, синюю ткань, усыпанную звездами, точно карта небесного свода.

– Как ты думаешь, почему я так хотел отправиться к ситхи? – наконец спросил он.

Мириамель пошевелилась.

– Потому что нам необходима их мудрость. И тут ты прав, Саймон…

– Нет. Я хотел отправиться к ситхи, потому что я скучаю по моим друзьям.

– У тебя много друзей. Бинабик сейчас здесь.

– Но он скоро уйдет, Мири. Сколько лет прошло с тех пор, как мы с ним в последний раз виделись? Годы. А когда мы разговаривали с ситхи, если не считать их отравленного посла? Десять лет? Я думаю, больше. – Он слегка приподнялся, чтобы она положила голову ему на плечо. Когда они находились так близко, Саймон не мог понять, как такая маленькая женщина могла быть настолько сильной, что с легкостью сжимала его сердце, не оставляя телесных ран, но заставляя болеть душу. – Я скучаю по ним, Мири, и по тем дням, когда мы вместе путешествовали. Дело не в том, что я тоскую по молодости – впрочем, этот момент, конечно, присутствует, – но мне не хватает настоящих друзей.