Итак, собранные воедино результаты эксперимента демонстрируют нам довольно печальную картину. Когда нас призывают подумать об одном человеке, мы склонны предпринимать какие-то действия; когда же дело касается многих людей — мы остаемся бесстрастными. Холодный расчет не заставляет нас сосредоточиться на решении больших проблем — напротив, он подавляет наше сострадание. Таким образом, рациональное мышление в стиле Спока, которое, казалось бы, должно способствовать принятию более взвешенных и разумных решений, делает нас менее альтруистичными и заботливыми. Как писал Альберт Сент-Дьёрди, известный врач и исследователь: «Я бываю глубоко тронут видом страдающего человека и готов рисковать своей жизнью ради него. Но я могу достаточно спокойно говорить о возможных эпидемиях в крупных городах, способных уничтожить сотни тысяч человек. Я просто не способен умножить страдания одного человека на 100 миллионов»[96].

Проведенные эксперименты заставляют нас подумать о том, что, возможно, лучший способ действий связан с отключением рационального мышления и принятием решений о помощи другим на основании наших чувств. К сожалению, жизнь не так проста. Не вмешиваясь и не помогая тогда, когда наша помощь принесла бы пользу, мы действуем, руководствуясь состраданием, в тех ситуациях, когда вмешательство иррационально (или по меньшей мере некорректно).

Например, несколько лет назад двухлетняя собака по кличке Форгеа провела три недели на борту танкера, дрейфующего в Тихом океане и покинутого командой. Я уверен, что Форгеа была прелестной собакой, совершенно не заслуживавшей смерти. Но неужели спасение белого терьера было настолько важно с учетом того, что 25-дневная спасательная операция обошлась бюджету в 48 тысяч долларов? Эту сумму вполне можно было потратить на помощь отчаянно нуждающимся людям. В том же ключе попробуйте подумать о разливе нефти из разрушенного танкера «Экссон Вальдес». Стоимость очистки воды от нефти и лечения одной птицы составила около 32 тысяч долларов, а выдры — около 80 тысяч долларов[97]. Разумеется, всем нам крайне тяжело видеть страдающую собаку, птицу или выдру. Но действительно ли имеет смысл тратить столько денег на животных, недофинансируя такие области, как образование и здравоохранение? Сама по себе наша склонность сострадать чужому горю еще не означает, что принимаемые в данном случае решения будут более взвешенными.

* * *

Давайте еще раз подумаем об American Cancer Society. Я ничего не имею против хорошей работы ACS. Если бы они представляли собой коммерческую организацию, я бы от всей души приветствовал их находчивость, понимание человеческой природы и отличные результаты. Однако в некоммерческом мире к действиям ACS относятся неоднозначно. Ее чрезмерный успех в привлечении внимания и поддержки общественности приводит к тому, что другие, не менее важные проблемы отходят на второй план (в последнее время были случаи запрещения благотворительных взносов в эту «самую богатую некоммерческую организацию в мире»[98]).

Для того чтобы задуматься о проблеме неправильного распределения ресурсов в более глобальном смысле, обратите внимание на график, приведенный ниже[99]. На нем отмечены суммы пожертвований, связанных с целым рядом катастроф (ураганом «Катрина», террористическими актами 11 сентября, цунами в Азии, туберкулезом, СПИДом и малярией), а также число людей, напрямую затронутых этими трагедиями. График однозначно демонстрирует, что по мере роста количества жертв сумма благотворительных взносов снижается. Также можно заметить, что трагедии, затронувшие США (ураган «Катрина» и террористические акты 11 сентября), вызывали значительно больший приток благотворительных взносов по сравнению с прочими (например цунами). Наибольшее беспокойство в этой ситуации вызывает тот факт, что на профилактику таких заболеваний, как туберкулез, СПИД и малярия, направляется слишком мало средств по сравнению с масштабом возможных эпидемий. Вероятно, пассивность связана с тем, что профилактика направлена на спасение еще не заболевших людей. Спасение гипотетических людей от гипотетических болезней кажется нам слишком абстрактной и далекой целью, не вызывающей у нас эмоций и не способной заставить нас открыть свои кошельки.

Давайте поговорим еще об одной существенной проблеме — выбросах углекислого газа и глобальном потеплении. В свете рассмотренного выше она является своего рода эталонной. Во-первых, эффект от климатических изменений пока что не так сильно затрагивает представителей западной цивилизации: повышение уровня Мирового океана и общая загрязненность могут оказать негативное воздействие на жителей Бангладеш, но не Америки или Европы. Во-вторых, относительно медленные и незаметные изменения, вызванные глобальным потеплением, являются для нас невидимыми, что не дает нам почувствовать всю важность проблемы. В-третьих, негативные последствия от изменения климата будут носить достаточно постепенный характер и скажутся на нашем образе жизни (или жизни наших детей) лишь в отдаленном будущем (а некоторые скептики полагают, что этого вообще не случится). Именно поэтому Альберт Гор в своем фильме «Неудобная правда» показывал нам изображения тонущих белых медведей и другие яркие образы — так он пытался достучаться до наших эмоций.

Количество людей, ставших жертвами различных трагедий, и суммы благотворительных взносов (в миллионах долларов), собранных для преодоления их последствий

Глобальное потепление является живым примером действия эффекта «капли в море». Мы, конечно, можем ограничить время вождения своей машины или сменить наши лампочки на энергосберегающие, но любые предпринимаемые нами усилия слишком незначительны для того, чтобы оказать реальное влияние на решение проблемы, — даже если мы понимаем, что большое количество малых решений может привести к значительным результатам. С учетом того, что все эти психологические силы работают против нашей способности к действию, стоит ли удивляться, что вокруг нас нарастает все больше крупных проблем, которые по своей природе не способны пробудить у нас эмоции или мотивацию к действию?