Я не могу ему ответить, растворяясь в нежности, окутывающей мою душу. Его горячее дыхание на моих губах иссушает их моментально, а я замираю, зная, что это всего лишь сон. Но хотя бы тут у нас есть миллион возможностей быть счастливыми.

Яркая вспышка перед закрытыми глазами, и на губах остаётся след от невероятного поцелуя, словно мазок солнца на мне. Эти нити заполоняют всю меня и уносят к небесам, чтобы понять, где мой рай. Только в его руках. Только в его сердце. Только в его дыхании и жизни. Мои облака лёгкие и мягкие – это он.

Сквозь сон слышу свой сдавленный стон и распахиваю глаза, непонимающе моргая и прислушиваясь к ощущениям, которые вызвали такое утреннее пробуждение. Мои руки… они пульсируют с двойной силой, и я кривлюсь от этого приподнимаясь. Голова туманная и это отдаётся несильной болью в висках.

Сажусь на постели, смотря на свежую серую футболку, которая надета на мне. Я совершенно не помню… всё смешалось в голове, только воспоминания моих слёз и глаз Ника, таких мягких и добрых, его шёпот и слова тоже мутно всплывающих в голове. Я смотрю на белые бинты, которые закрывают полностью руки и просочившуюся кровь через них. Тошнота подкатывает от увиденного, и я закрываю глаза, возвращаясь во вчерашнюю ночь. Мне хочется снова разреветься от гадкого осадка горечи в горле, но слёз нет, одна пустыня внутри.

– Доброе утро, – спокойный голос Ника раздаётся сбоку, и я поворачиваюсь на него, слабо улыбаясь и впитывая его образ. Он тут, рядом со мной и все страхи исчезают моментально.

– Доброе, – хрипло отвечаю я, понимая, что мои звуки, вырвавшиеся изо рта, севшие от событий, которые произошли со мной.

– Как себя чувствуешь? – Спрашивает он, отталкиваясь от косяка, и проходит в спальню, закрывая дверь кабинета.

– Нормально. Спасибо тебе, – я пытаюсь улыбаться, но губы тоже потресканы и болят. Но иное… что-то другое заставляет судорожно сжаться сердце и замереть в страхе. В Нике появились изменения, нет больше той нежности, с которой он вчера смотрел на меня. Один ледяной ветер, который подхватывается внутренней бурей и завывает с новой силой во мне.

– Спасибо, – он издаёт неприятный смешок, явно передразнивая меня, останавливаясь у края постели, и не сводит с меня пристального взгляда, от которого я сглатываю и облизываю губы.

– Вот скажи, вас учат так чувственно врать или это врождённое у голубых кровей? – Его вопрос приносит ещё больше непонимания, как и злость, сквозящая в каждом слове.

– Не понимаю, – шепчу я, вглядываясь в его лицо, чтобы хоть немного вторгнуться в его сознание и прочесть мысли. Но ничего, клыки внутри меня сильнее царапают сердце.

– Почему твой отец так поступил? Почему позволил себе такое поведение? – Спрашивает он.

– Потому что ненавидит тебя… нашёл твои письма и…

– Нет, я хочу знать истинную причину всего, а не очередную сказку о невозможном романе, которую ты предпочитаешь преподносить мне, – резко перебивает он меня.

– Ник, я не понимаю тебя, – мотаю головой.

– А я ведь дурак, полный кретин, решивший, что ты хотя бы настоящая, – он начинает смеяться, но настолько фальшиво и злобно, что я сжимаюсь в своём страхе.

– За кого ты больше боишься за себя или за Марка? – Его смех резко прекращается, и он опускает руки.

– Марка? – Удивлённо переспрашиваю я.

– Да, долбанного Марка, который тебе звонил всю ночь, который тебе пишет сообщения, – обвинительно говорит он.

– Но…

– Мне пришлось отключить твой мобильный, а вот на своём я всё же получал все его послания для тебя. Ничего не осталось, как прочесть их, чтобы понять, насколько ты погрязла в своей лжи, и используешь своё состояние, – вновь перебивает он меня уже жёстче.

– Ты ведь обещал не делать этого, – сдавленно отвечаю я.

– Я помню, что обещал тебе это и сдержал своё обещание. Но ты заставила меня лезть глубже, и теперь я хочу услышать от тебя объяснения. Какие отношения у тебя с Марком? Что между вами, раз он позволяет себе такого рода сообщения?! Отвечай! – С каждым словом его голос всё ярче приобретает окрас злости, как и его глаза, блестящие от ярости и, не мигая, смотрящие на меня.

– Ник, – мямлю я, опуская голову, совершенно не зная, как объяснить ему всё.

– Никакого, Ник! Николас, моё имя Николас, Мишель! Ещё раз повторяю свой вопрос, иначе…

– Ник! Для меня ты Ник! Ничего между нами нет, мы просто… просто, – и вновь вся моя бравада испаряется.

– Просто что?! – Уже орёт он.

– Просто мы подумали, что так будет легче и соврали, что встречаемся. Видимо, к ним тоже в гости отец ездил, после того, как я сбежала. Ну и Марк… ну он помогал мне. Мы лгали всем, и отец узнал, затем твои записки и вот, – тихо произношу я, исподлобья смотря на него.

– То есть ты решила, что какой-то сопляк, может, намного лучше защитить тебя, нежели я?! Что же ты не побежала к нему, а припёрлась ко мне и устроила это шоу?! То есть ты считаешь, что у меня не хватает мужества для наших отношений и соврала мне! И теперь я… противно, никогда бы не подумал, что ты будешь одной из них. Никогда бы…

– Нет! Нет, Ник! Прости меня, я не думала того, что ты говоришь! Не думала и не хотела тебя обидеть, – судорожно говорю я, подползая к краю постели, но он делает шаг от меня, с искривлённым лицом наблюдая мои жалкие попытки объясниться.

– Я даже более чем уверен, что сейчас ты решишь отправиться в университет, вместо постельного режима, который тебе предписан. Ведь решаешь только ты, думаешь ты только о себе, а за помощью бежишь ко мне. Ты кричала об отношениях, ты хотела большего, ведь так? Ты умоляла о них своими грёбаными большими глазами. Только вот сейчас, сегодня я увидел твою сущность, так же не уважающую своего партнёра, как и всех вокруг, только себя ты слышишь и любишь. Но я не все, Мишель, и ты должна была это выучить наизусть, – холодно отзывается он.

– Нет, пожалуйста, Марк он никто для меня… я знаю, что это было глупо. Прошу, Ник, прошу, прости меня, мне нужен ты…

– Тебя отвезёт Майкл, заберёт тоже он. Отведёт в квартиру для моего сабмиссива, сейчас я не могу тебя видеть и не желать наказать за твои действия против меня, а мне необходимо всё осмыслить. Я ведь думал, что мы понимаем, друг друга, и инцидент с Сарой был поучительным. Но оказалось, что говорил в пустоту, – он с ожесточением трёт переносицу и делает ещё один шаг от меня.

– Ник, пожалуйста, послушай, – шепчу я, пытаясь хоть как-то поправить положение. Но он поднимает руку, затыкая меня одним движением. А внутри меня возрастает паника от его слов, она не контролируемая, она неожиданная и такая страшная.

Я смотрю, как он разворачивается и широким шагом удаляется от меня.

– Ник! – Кричу я, сползая по постели и опираясь на ноги, которые тут же отдаются болью, и я выдыхаю от этого коктейля во мне.