говорить, что я почувствовала. Я приехала домой, перевернула все справочники, что были у меня под рукой. Потом позвонила в Москву нескольким ведущим специалистам в нашей области… В общем, все они говорили в один голос, я права. Но как мы можем быть правы, если жизнь опровергает наши выводы. Выходит, мы схоласты, а Миликов – гений! На практике разрешил проблему, которую пытаются разрешить наши светила. Так вот, думала я, думала, сначала о Коняевой, а после об Агине и все не могла вспомнить, где я эту фамилию встречала. Перелистала все свои записные книжки. Внезапно меня осенило. Ко мне в отделение неделю назад во время дежурства Мити санитары привезли парнишку – Алексея Татрова. Он оказался у нас из-за того, что учинил разгром в доме профессора Агина и пытался изнасиловать его жену. В его бумагах записано, что он аспирант Агина, родом из Москвы, прописан в общежитии. Тут я предположила, что Татров, будучи в гостях у своего шефа, совершил какую-то оплошность. Ну, обнял Катю, когда подавал пальто или дотронулся, пододвигал ей стул. Она, естественно, запустила в него тем, что попало под руку. С этого все и пошло. Чтобы утешить супругу, Агин созвонился с другом. Тот послал санитаров, и они поместили мальчишку ко мне. Все было бы ничего. Но я, опираясь на диагноз, поставленный Митей, прописала парню соответствующие инъекции. Больному они на пользу, а вот здоровому ни к чему. Больной потемпературит, и у него в голове прояснится. А вот у здорового жар может подняться за сорок. Организм выдает реакцию, как на вирусную инфекцию. Короче, понеслась я в больницу. Слава Богу, успела. У мальчишки температура сорок один. Он без сознания, практически без пульса, а дежурные чаи в ординаторской гоняют. В отделении тишина, все спят, позвать на помощь некому. Вы не представляете, что такое в нашей больнице, да еще в субботу в одиннадцать вечера оказаться в подобном состоянии. На всей территории не найти ни кардиолога, ни соответствующих лекарств. Хорошо, у нас за забором приличный роддом. Там у врачей нет выходных, и реанимация оборудована, как положено. В общем, позвонила я им. Прибежали врачи, сделали все, что надо и вытащили пацана. Уже позже, когда Татров пришел в себя, ему сказали, что в отчете врачам роддома придется записать, что оказали помощь беременной Олесе Татровой. Вы думаете, наш пациент улыбнулся? Напротив. Он сказал, что отдал бы все на свете, если бы это оказалось правдой. Мальчишка-то оказался геем! Когда приехал Стас, я попросила его выудить из этого несчастного подробности того, что произошло у Агина. Мне Алекс наотрез отказался это рассказать.

– Прости, Аня, если я тебя обидела. Ты даже не представляешь, как я тебя ценю! Ты – врач от Бога! Я бы тебе здоровье своих детей доверила, не то, что свое собственное! Просто обо всех отклонениях в вашей области я сужу по литературе. Кстати, у Генриха Манна описана подобная особа. Она постоянно грезила о самых невероятных сексуальных изысках, но на деле была девственна. Самое удивительное, что с ней начиналась истерика, едва до нее дотрагивался кто-то из поклонников.

Анна Николаевна удовлетворенно хмыкнула и примирительно улыбнулась.

– Что бы ты ни говорила, Лина, я тебе благодарна. Я бы со свету себя сжила, если бы этот голубок сегодня ночью загнулся у меня в отделении. Ты даже не представляешь, в какую историю угодил этот несчастный гей!

– Я не представляю? Да хочешь, я ее тебе прямо сейчас поведаю. Естественно, с изрядной долей вымысла. Но, думаю, попаду в яблочко.

– Расскажите, Эвелина Родионовна! – воскликнул Стас. – Алекс мне все выложил, как на духу. Если угадаете, я Вам помогу во всех Ваших делах. А нет, так увольте! Буду действовать в своих собственных интересах.

– Ну, по-моему, они совпадают. Вы хотите наказать Агина, а я и подавно. Не из-за него ли Вы бросили учиться? Похоже, это было в тот период, когда он набирал силу, как самый молодой, перспективный и остепененный лектор?

Градов покраснел, как помидор и, сцепив руки так, что побелели пальцы, произнес:

– Можем, поговорим не обо мне? Вы, кажется, хотели поделиться своими домыслами о ситуации, в которую угодил Татров.

– Извольте, – ответила Эвелина Родионовна и, уставившись в потолок, начала.

– Могу предположить, что Борис с Алексом познакомились на какой-нибудь престижной голубой тусовке, где-нибудь в Москве или в Прибалтике. У них завязались отношения, и он пригласил полюбившегося ему паренька сюда, пообещав все на свете, от диссертации до крыши над головой. Татров приехал, получил все, что было обещано, прожил какое-то время у Агиных, а потом у них что-то незаладилось. Может, Алекс нашел кого-то посимпатичнее. Вот ему Боря и отомстил. Договорился с другом и засунул мальчишку в дурдом. Конечно, смерть парня не планировалась. Но измучить его и поставить на пожизненный учет в психдиспансере можно было организовать без особых усилий.

– Вы правы, Эвелина Родионовна, – пробормотал побледневший Градов. – Агин и меня довел до нервного срыва. Я был типичный мамсик, отличник и скромник… Был самый яркий студент на курсе. А тут не могу сдать его предмет. Какой-то паршивый зачет, и не могу. А без него к экзаменам не допускают. Родители заели, если нужно – заплати, только получи. Я тогда заканчивал третий курс, меня все преподаватели знали. Пошел к ним, договорился, меня опросили по всем предметам, а после в один голос заявили, что знаю весь материал на отлично… Но в ведомостях-то пусто. Без зачета у меня нет даже допуска к сдаче экзаменов. В общем, бросил я тогда все. Не знаю, что уж там произошло, но через месяц мне экзаменационный лист оформили. Но я уже не вернулся. У Агина мне предстояло заниматься еще два года и сдавать четыре экзамена. Этого я бы не выдержал. Меня тогда Анна Петровна поддержала. Она может подтвердить. Я тогда был не в лучшей форме. Потом я ушел в армию, отслужил. После поступил на заочное… Не здесь, конечно. Сейчас, слава Богу, и при дипломе, и при хорошей работе. А с Татровым все произошло так, как вы, Эвелина Родионовна, и сказали. С Агиным он познакомился в Юрмале. Борис пригласил его сюда, помог сдать экзамены в аспирантуру, стал его руководителем и поселил у себя. Все было терпимо, пока на Алекса не взъелась Катерина. Стала так донимать, что парень ей пригрозил сообщить обо всем в органы. Видимо, Агины перепугались, посоветовались с Миликовым. Ну и тот подсказал, как управиться с не в меру строптивым геем. В