litbaza книги онлайнНаучная фантастикаДревняя Земля - Ежи Жулавский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Перейти на страницу:

На лицо и на платье ей брызнул фонтан крови. Она еще успела увидеть, как отшельник вскочил, судорожно напрягся и откинулся назад.

С криком ужаса Аза кинулась к двери.

В передней Аза наткнулась на Яцека, который только что опустился в самолете на крышу дома и спешил к себе в лабораторию. Увидев залитую кровью Азу, Яцек испуганно остановился как вкопанный.

– Аза! Что с тобой? Ты ранена?

Яцек хотел поддержать ее, но она оттолкнула его руку.

– Нет, нет… – бормотала она, словно во сне, скользя по нему невидящим взглядом. Но когда Яцек направился к двери кабинета, откуда она выбежала, Аза закричала:

– Не ходи туда!

– Что такое?

– Я… я…

– Да что?

– Убила… Нианатилоку.

С криком ужаса Яцек рванулся к двери, но в тот же миг она распахнулась, и на пороге появился Нианатилока. Он был бледен, как труп, в побелевших губах, казалось, не осталось ни кровинки, а все его тело и набедренная повязка были обильно залиты свежей, чуть засохшей кровью. На груди под левым соском был явственно виден только что затянувшийся шрам.

При виде Нианатилоки Аза пошатнулась и припала спиной к стене. Вопль замер у нее в горле.

Яцек попятился.

– Ничего страшного. Все уже прошло. Я был близок к смерти.

– Ты весь в крови, на груди у тебя шрам!

– Еще минуту назад здесь была рана. Да, я мог умереть: нож прошел сквозь сердце. Но в последний миг, когда сознание уже покидало меня, я вспомнил, что я еще нужен тебе. Усилием гаснущей воли я поймал последнюю тлеющую искорку сознания и стал бороться со смертью. За всю свою жизнь я не вел тяжелее борьбы. Но как видишь, в конце концов я победил.

– Ты едва стоишь на ногах!

– Ничего страшного, – улыбнулся бледной улыбкой Нианатилока. – Это дает себя знать слабость, но сейчас она пройдет. Я знал, что ты вернешься этой ночью, и ждал тебя. Скорее идем отсюда.

Яцек вдруг вспомнил и направился к двери.

– А моя машина?

Мудрец жестом остановил его.

– Ее уже нету здесь. Машину похитили. Я вовремя не почувствовал этого. Но так, может быть, и лучше. Без тебя никто не сумеет ею воспользоваться?

– Никто.

– Прекрасно. Давай навсегда уйдем отсюда.

Только теперь Аза пришла в себя. В мозгу у нее словно вспыхнул яркий свет. Она бросилась к Нианатилоке и упала к его ногам.

– Прости меня! Прости!

Познавший три мира улыбнулся.

– Я нисколько не сержусь на тебя.

Он хотел пройти, но она обеими руками обхватила его ноги. Ее золотые драгоценные волосы рассыпались от резкого движения по паркету у ног Нианатилоки, губами она припала к его стопам.

– Ты – святой! Ты воистину святой! – восклицала она. – Сжалься надо мною, божий человек! Возьми меня с собой! Я буду верна тебе, как собака, буду тебе служить, буду делать все, что прикажешь! Очисти меня, надели святостью!

Нианатилока равнодушно пожал плечами.

– Женщины не могут обрести благодати знания.

– Но почему? Почему?

Но он не ответил на ее вопрос, похожий на стон. За окнами прогремели выстрелы, забурлила, взвыла толпа. В стекла ударило кровавое зарево. Нианатилока обнял Яцека за плечи.

– Идем!

Яцек не противился. За спиной, словно во сне, он слышал крики Азы, ползущей за ними по полу, слышал, как она заклинает чудотворца не отталкивать ее, угрожая, что если он пренебрежет ею, то она погрузится на дно порока, преступления, подлости.

Яцек взглянул на мудреца; ему почудилось, что губы Нианатилоки чуть шевелятся, словно тот шептал:

– А мне что за дело до этого? Ведь у женщин нету души…

Эпилог

После восьми дней смертельного страха и неизвестности Матарет наконец решился вылезти из укрытия. Оглушительный грохот, что день и ночь стучался в крепко запертые тяжелые двери сводчатого подвала и от которого дрожали старые стены, да так, что кое-где по ним пошли трещины, уже некоторое время как прекратился; видно, наверху все кончилось.

Матарет долго не мог решиться. Стоило ему приблизиться к двери, чтобы отодвинуть кованые засовы, в памяти всякий раз вставала страшная ночь, когда запылал и начал рушиться город, и его опять охватывал ужас, похожий на тот, что погнал его сюда, в самый глубокий подвал дома Яцека.

Возможно, он не стал бы спешить и остался бы в этом подземелье, если бы не угроза голодной смерти. При поспешном бегстве он не подумал о припасах; все эти восемь дней единственной его пищей была коврига хлеба, которую он случайно прихватил по дороге, когда пробегал мимо распахнутых дверей пекарни, расположенной в первом этаже большого доходного дома. Воды у него не было ни капли, пришлось довольствоваться вином, которого, впрочем, тут было в изобилии – и в пузатых бочонках у стен, и в бутылках, рядами лежащих на стеллажах.

Ему даже в голову не приходило благодарить судьбу за то, что подвал был открыт и он смог в нем спрятаться. Вбежав сюда, он задвинул за собой засовы и уселся в кромешной темноте, дрожа от страха и не решаясь стронуться с места. Когда жажда стала невыносимой, когда и без того пересохшее от страха нёбо стало жечь как огнем, он стал шарить вокруг в надежде, что, может, наткнется рукой на струйку текущей по стене жидкости и сумеет хотя бы освежить губы.

Но подвал был идеально сух, Матарет не нашел в нем воды, но зато наткнулся на бочки и бутылки. Сперва он опасался, не запасы ли это каких-нибудь химических жидкостей, необходимых Яцеку для научных экспериментов, и, несмотря на невыносимую жажду, долго колебался, прежде чем поднес ко рту бутылку с отбитым горлышком.

Первый же глоток вина в один миг растекся приятным огнем по жилам и изрядно подкрепил силы, подорванные страхом. Ему хотелось пить еще и еще, но здравый смысл превозмог, напомнив, что этот неповторимый живительный напиток, ежели им злоупотреблять, может оказаться смертоносным. Поэтому Матарет сдержался и решил пить не больше, чем необходимо, чтобы пригасить жажду.

Поначалу все было превосходно, и вино казалось отличнейшим питьем, которое не только утоляло жажду и укрепляло физически, но и, возбуждая мозг, поддерживало душевно, а заодно и веселило. Однако не то через два, не то через три дня – в темноте у Матарета не было возможности точно определить, сколько прошло времени, – постоянное вынужденное употребление вина начало оказывать скверные последствия. Желудок, лишь обманываемый скудным кусочком хлеба, в конце концов перестал принимать крепкий напиток; стали давать себя знать мучительные головокружения и общая слабость, все сильней и сильней угнетая Матарета. Он уже предпочитал страдать от жажды, лишь бы не пить вина, к которому приобрел непреодолимое отвращение.

1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?