безжалостной болезнью. Первые признаки начали проявляться у него лет семь назад, но они были почти незаметными. Потом Питер внезапно упал прямо в гостиной. Врачи решили, что с ним случился микроинсульт, но все оказалось гораздо хуже. Муж начал периодически впадать в депрессию, потерял интерес к своему излюбленному хобби (когда-то он обожал возиться в саду), сделался забывчивым и раздражительным. С каждым днем он проявлял все меньше уважения к социальным нормам и все чаще злился на жену – срывался, орал, ругался. Несколько раз с ним случались приступы «дорожного бешенства», один из которых был настолько вопиющим, что позже к ним домой явилась полиция. Дела на работе шли все хуже и хуже, Питер начал проявлять небрежность, и его коллеги и студенты все чаще на него жаловались, но официальный диагноз ему поставили значительно позже.

Мэл перенесла свою лазанью на стол, поставила рядом с недопитым бокалом и села напротив мужа.

– А как у тебя дела? Что ты сегодня делал?

Глядя ей в глаза, Питер некоторое время обдумывал вопрос.

– В основном читал, – сказал он. – В газете была статья о семидесятиоднолетней женщине, которая пропала без вести. О той, с Альцгеймером… Ее еще не нашли?

– Ты имеешь в виду Сильвию Каплан?

Он кивнул.

– Она вышла из своего дома в Восточном Ванкувере и не вернулась. Ее дочь утверждает, что Сильвию ищут уже почти два месяца. В последний раз ее видели на автобусной остановке на бульваре Ренфрю. Родственники и полиция считают, что она села в автобус, сошла с него где-то по маршруту и заблудилась.

– Печальная история, – Мэл кивнула. – К сожалению, подобные вещи случаются достаточно часто.

– В газете писали, что в нашей провинции очень нужна официальная система «Серебряной тревоги»[15]. Такая же, как «Янтарная тревога» для пропавших детей…

– Согласна. – Мэл отправила в рот кусок лазаньи, продолжая внимательно разглядывать лицо Питера. Заметив в его глазах слезы, она отложила вилку и взяла мужа за руки.

– Что с тобой?

Он вздохнул и отвернулся.

– Мы же дали клятву, – сказала она. – Ты и я. В болезни и здравии… Помнишь?..

Питер продолжал прятать взгляд.

– Пит!

Он повернулся к ней.

– Я не дам тебе уйти неизвестно куда. Я буду с тобой.

– Мне нужно поговорить с этими людьми… – проговорил он глухо.

– С какими людьми?

– Из «Достоинства перед ликом смерти»… Насчет медицинской помощи в добровольном уходе из жизни.

Мэл вздрогнула. Она не сразу нашлась, что сказать. До сих пор она запрещала себе думать об этом варианте. И у нее это получалось – почти получалось.

– Я не хочу превратиться в овощ и лежать в доме престарелых, – сердито сказал Питер. – Годами лежать в кровати и покрываться пролежнями, пока тебя кормят через трубочку, потому что ты забыл, как глотать, и меняют тебе памперсы… Я не хочу, чтобы тебе пришлось через это пройти. Ни тебе, ни кому-либо другому.

Мэл медленно втянула воздух.

– Хорошо, – сказала она негромко. – Обещаю, попозже мы поговорим об этом.

Питер с такой силой ударил кулаком по столу, что ее бокал покачнулся. Мэл морально приготовилась к новому взрыву.

– Поговорим! Вечно эта пустая болтовня! Мне нужны действия, Мэл! Ты понимаешь?! Действия!

Он впился взглядом в ее лицо. Руки у него дрожали, по щекам катились слезы.

– Я понимаю, Пит. Я все понимаю. Обещаю тебе: после того как я закончу это дело, мы сходим к врачу и разузнаем все о медицинской помощи… в добровольном уходе из жизни. Мы обсудим все варианты.

Несколько секунд муж мрачно смотрел на нее.

– Больным с деменцией трудно получить разрешение на эвтаназию. Официальная процедура требует, чтобы пациент до конца сохранял ясность сознания.

– Я знаю, но ведь были прецеденты… Мы разберемся. – Она выдавила улыбку. – Ты и я. О’кей?

– Мне нужен письменный документ, – сказал Питер, тыча пальцем в стол в такт своим словам. – Мне нужен документ, в котором будет официально зафиксировано: я настаиваю на немедленной эвтаназии, как только моя болезнь зайдет настолько далеко, что я перестану узнавать тебя и забуду родных. Я не хочу, чтобы ты меняла мне штаны и вытирала задницу.

Несколько долгих секунд Мэл не могла произнести ни слова.

– Ну что, договорились?

– Договорились, – с трудом выдавила она. – Мы сделаем все, что нужно, и составим такой документ – я обещаю… Но не сегодня. Утро вечера мудренее. Может, завтра ты взглянешь на это уже по-другому.

– Я думаю об этом уже давно, еще одна ночь ничего не изменит, – сварливо отозвался Питер. – Просто однажды утром я проснусь, но будет уже поздно.

После этого они долго молчали. Питер пристально смотрел на огонь. Мэл без аппетита доела лазанью, сложила посуду в раковину и помогла мужу подняться в спальню. Сегодня он выглядел каким-то особенно измученным и усталым, и она подоткнула ему одеяло, как маленькому, поцеловала в висок и погасила свет.

Когда она спустилась вниз, чтобы посидеть у огня с бокалом вина и как следует обдумать ситуацию, зазвонил ее телефон.

– Привет, Лу, – сказала Мэл устало. – Почему ты еще не спишь?

– То же самое я могла бы спросить у вас, шеф, – отозвалась Лула. – У меня есть кое-какая информация… Конечно, я могла бы подождать до завтра, но мне показалось – вам хотелось бы узнать это как можно скорее.

– Что именно?

– С помощью Интерпола нам удалось наконец установить местонахождение Ванессы и Харуто Норт. Мы…

– С помощью Интерпола?!

– Да, шеф. Норты находятся в Сингапуре, это их основное место жительства. Особняком «Нортвью» они пользуются лишь время от времени. Норты приобрели его всего восемь месяцев назад. Когда я разговаривала с ними по телефону, их сопровождал официальный представитель сингапурской полиции, так что они именно те, за кого себя выдают, – без вариантов.

– Но как… когда они приехали в Сингапур?

– Норты утверждают, что живут в своем сингапурском доме уже больше полугода.

– Оба?

– Да.

У Мэл закружилась голова.

– Бьюла Браун утверждает, что видела свою беременную соседку Ванессу Норт на прошлой неделе, – с трудом проговорила она.

– А знаете, что самое интересное? – нетерпеливо спросила Лула. – Ванесса Норт не беременна.

– Что?!

– Ванесса Норт не беременна, – повторила Лула. – И было бы удивительно, если бы была. Ей уже под пятьдесят.

Джон

28 октября 2019 г. Понедельник

За три дня до убийства

Джон и Миа сидели в укромном полукабинете крошечного кафе, расположенного на первом этаже высотного здания в центре города. Часы показывали только половину десятого вечера, но Джон уже был приятно пьян и от виски, которое он проглотил до приезда сюда, и