– Немного голова болит. И вот, – приподнимаю руку в гипсе. Кивает, отводит взгляд в сторону. Молчит.

– Ты как? – нарушает тишину мой шепот.

– Нормально, – пожимает плечами, выпрямляясь. Не поднимает на меня взгляда, смотрит на скрещенные ладони. – Пара царапин. Тебе повезло, несмотря на сильный удар, трещина в кости – не самое страшное.

– Врач сказал, что возможно сотрясение…

– Я знаю, вечером у тебя МРТ.

Замолкаю. Он все знает. Несмотря на злость, все держит под контролем. И страшно понимать, что сейчас я лишена права что-то выбирать или решать. Как он решит, так и будет. Дурочка, какая же я дура… Он любил меня все это время, а я не верила.

– Что с Колей? – спрашиваю, боясь начать самый важный разговор.

– Под арест взяли. Он с нами в аварию попал. Пока скорую ждали, я от тебя не отходил, а этот ублюдок сбежать попытался. Но его нашли быстро. Я уже показания дал, после обеда к тебе из следственного комитета придут. Расскажешь все, как было. Всю правду.

– Его посадят?

Артем поднимает на меня глаза. Смотрит так, что не по себе становится под его взглядом.

– Его счастье будет, если посадят…

Киваю, опускаю глаза.

– Я никак не могу понять, откуда Миша его знала? Как они спелись? – только что задалась этим вопросом.

– Миша была подругой Кати. Они учились вместе. Так я и познакомился с Мишей, через нее, – отвечает Артем тихим голосом.

– Артем… – прочистив горло, пытаюсь начать разговор.

– Нет, Аня… – перебивает, выставляя вверх ладонь. – Ни одного аргумента нет, достойного оправдать тебя… ТЫ… ты была беременна тогда? – спрашивает, не поднимая на меня глаза. Смотрит куда угодно, только не на меня. Больно. Как же больно, дышать не могу.

– Да… В тот день, когда ты прилетел, я хотела сделать тебе сюрприз. Собиралась рассказать тебе о дочери, – мой голос дрожит. Слезы стоят в глазах, но я из последних сил пытаюсь сохранять спокойствие. – Три месяца… срок был большим, когда я узнала о беременности. Я пришла на тот вечер, Коля пригласил. Я приехала, а там ты… ну, дальше ты сам знаешь, – губы кривит горькая ухмылка. Прочистив горло, смахиваю с глаз влагу.

– Убежала оттуда испуганная, в слезах. Плакала дома, потом приехал Коля, попросил рассказать ему, что случилось, сделал вид, будто переживает, стал защищать тебя. Уговорил поехать к тебе, помириться, рассказать о дочке. Я приехала… а там ты с Мишей. Я снова убежала… Мне казалось, почва из-под ног ушла. Ты так кричал, а мне было так плохо… – слезы катятся, пока я, не мигая, гляжу на его напряженный профиль. Но он все не смотрит на меня.

– Когда ты тарабанил в дверь, я была у соседки. Я все слышала, Артем. Это по моей просьбе соседка вызвала полицию… У меня началось кровотечение, я понимала, что могу потерять Нелли, если в ближайшее время не окажусь в больнице. Но и тебя я видеть не могла. Я должна была сделать все, чтобы она была в порядке. Потом меня положили в клинику. Врач сказал, что была угроза выкидыша, мне нужен был полный покой, иначе в любой момент могло снова открыться кровотечение, и врачи могли потерять и меня, и ребенка. Вот тогда Коля убедил папу, что меня нужно спрятать от тебя. Выдать меня за него, чтобы я смогла, как его жена, улететь вместе с ним в Германию. Подальше от твоих глаз…

– С*ка, мир не без добрых людей, – горькая ухмылка кривит его губы. Он качает головой, словно не может поверить в истину сказанных мной слов.

– Как он мог? – хмурится Тема. – Родной отец – подложить тебя под нелюбимого человека?

Мне больно от того, что он так думает про папу. Но я молчу. Сейчас у Артема есть полное право злиться на всех нас.

– Отец волновался за меня. За Нелли. Ты… мы разрушали друг друга, Артем. Нам было обоим плохо, пойми. Я не могла в тот момент поступить иначе. Я думала, что ты изменил мне. Весь мир в тот момент пошатнулся… я заботилась прежде всего о дочке… И наш брак с Колей был фиктивным. Между нами никогда не было близости…

– Как ты могла скрыть от меня дочь? Аня?! – Артем вдруг вскакивает с постели. Нависает надо мной, сжимая кулаки. Мое имя он выкрикивает так громко, что рефлекторно я закрываю руками свои уши.

– Прости, Артем, я не могла… я столько раз порывалась… я винила себя, но я думала о ней, – плачу, смотрю на него сквозь пелену, понимая, что сейчас ни одно сказанное мной слово не уменьшит его разочарования.

– Нелли жила в одном доме с шизоидным маньяком! Это было лучше, чем быть с отцом, который всем сердце любит ее мать?! Как ты вообще могла такое сделать? – схватившись за голову, он направляется к окну. Несколько минут стоит ко мне спиной, глядя вдаль. Его тело напряжено. Сейчас Артем – сосредоточение боли и гнева. Его душа ранена, так же, как и тело.

Я плачу. Молча роняю на покрывало беззвучные слезы. Чувствую себя последней тварью, не заслуживающей даже доброго слова в свой адрес, не то, что любви.

– Где она? – внезапно поворачивается ко мне. Смотрит на меня взглядом, полным злости.

– Она у Алены, – отвечаю, вхлипнув.

Артем кивает. Срывается к выходу, а я понимаю, что он задумал. И от страха в груди все сжимается в узел.

– Артем, подожди меня! – кричу, пытаясь выбраться из кровати. Стоит ногам опуститься на пол, голова снова идет кругом.

– Ты остаешься в больнице. Будешь здесь столько, сколько понадобится для лечения. Я больше ни дня не проведу без дочери, – бросает через плечо, будучи в дверях палаты.

– Артем, нет, пожалуйста, не забирай ее у меня! – кричу, следуя за ним. Упорно игнорирую боль в голове. Испуганная, выбегаю из палаты, но дорогу преграждают двое высоких мужчин.

– Вам дальше нельзя, – произносит один из них тоном, не терпящим пререканий. Понимая, что Серебряков приставил ко мне охрану, прихожу я ужас. Он заберет Нелли, увезет ее.

– Артем! Прости, пожалуйста. Не забирай ее у меня! – кричу, срываясь на плач. Пытаюсь вырваться из хватки мужских рук, но бодигарды с легкостью преодолевают мое сопротивление.

– Прошу. Не надо! – меня трясет от рыданий. Смотрю молящим взглядом в его удаляющуюся спину, но он даже не оборачивается. Артем исчезает из поля моего зрения, а я, задыхаясь от боли и паники, сползаю на пол безвольной тряпкой.

Подхватив на руки, охранники возвращают мое обессиленное тело на койку.

– Аня, вам нужно лежать. Как только врачи скажут, что вы здоровы, покинете больницу, – сжалившись надо мной, попытался объяснить ситуацию мужчина.

Спрятав лицо в подушке, я дрожала всем телом от сковавшего спазма. Мне казалось, я умираю, так было горько и страшно. Случилось самое ужасное, что могло произойти. Он заберет ее. Не простит меня. Господи, что я натворила? Я помню, каким ударом для Артема была новость об аборте Кати, а теперь я нанесла ему удар ножом в спину. Полтора года вдали от дочери…