я сейчас не переживал. Если всё, что написано в отчёте правда, то ему совершенно ничего не угрожает, притом, скорее всего, даже ночью.

— Ты совсем идиотка? Это меняет ВСЁ! Кто его отец?

— Точно не знаю, — отвела взгляд в сторону та. — Меня изнасиловали ещё задолго до всего этого дерьма. Я была вусмерть пьяна, еле соображать могла. Их было несколько…

— Меня не интересуют подробности твоей половой жизни…

— А ты всё же послушай!

— Жги, — махнул я рукой и откинулся на спинку стула, который жалобно скрипнул под моим весом.

— Да пошёл ты! — Света взорвалась и соскочила с места.

— А ну, сядь, пока я тебе пулю в лоб не закатал! — рявкнул я, и девушка подчинилась.

На её глаза навернулись слёзы, и она повернулась ко мне в профиль, хотя это совершенно не помогало скрыть сей факт.

— Я молодая была, нас с подружкой на дачу пригласили. Точнее, её, я за компанию пошла…

— Ага, типичная история: шашлыки, банька, тёлочки.

— И что? Это моя жизнь, понятно?!

— Да более чем, — выставил я руки ладонями вперёд. — Дальше что?

— Ну, мы, естественно, напились…

— Я уже догадался. Зачем ты мне всё это рассказываешь?

— Затем… В тот момент я почти ничего не соображала, более-менее очнулась, когда на мне елозил уже третий, попыталась отбиться от него, но меня даже руки слушаться отказывались. Не удивлюсь, если они мне что-то в алкоголь подмешали.

— Само собой… Или печенькой отравилась.

— Заткнись! Ты ничего не знаешь!

— Я тебе сейчас лицо разобью, поняла?! Я не шучу… Давай ближе к делу!

— Был там один, странный. Не трогал меня… До тех пор, пока я в себя не пришла, но он смотрел, наблюдал за своими подонками дружками.

— И-и-и?

— Понятия не имею, что со мной произошло, но его голос… Он словно патока обволакивал мозг. Я отдалась ему добровольно, а спустя несколько недель поняла, что беременна.

— Когда ты поняла, что он не такой как мы? Я про сына.

— Когда сделали первое УЗИ. Макс там такое начал исполнять, как только врач сканер к животу поднёс. В общем, я отказалась, наблюдалась лишь у гинеколога. А после рождения другие странности начались — ему кровь нужна постоянно. Я долго понять не могла, почему он кричит, а на третий день после рождения он мне сосок прокусил.

— В смысле прокусил?

— А как по твоему кусают?

— Блядь, ему три дня от роду, даже я, не имея детей, знаю, что они без зубов рождаются.

— Это и было очередной странностью, они резаться в первый же день начали, только не там, где должны быть, чуть глубже, будто второй ряд. Острые, тонкие, как у рыбы. Я уже после посмотрела.

— Ладно, о нём мы позже поговорим, — поморщился я. — Считаешь, что отец, это тот тип, перед которым ты добровольно ноги раздвинула?

— Я не знаю! — вновь взвинтилась она. — Да, наверное, он. Я пьяная была, ничего почти не соображала, но мне показалось, что он, перед тем как кончить, прокусил себе палец и вставил его мне…туда. Не уверена, что видела именно это.

— Это какой-то пиздец, — произнёс я на вдохе и закурил прямо в доме, чего никогда себе до этого не позволял.

Дело не в этике, скорее, запах, он слишком долго выветривается из помещения. Зато теперь стало понятно, почему Света так странно реагировала на рассказ бабы Вали, а затем ещё и помогать ей в каких-то непонятных делах бегала. Вот только ход Старого, я никак понять не мог.

Зачем он позволил мне увидеть эту информацию, что вообще ему от меня нужно? Явно не передать письмо, похоже, оно уже нашло своего адресата. Я даже не уверен, что сердце в моём рюкзаке было добыто мной. Наша «случайная» встреча со Светой тоже стала выглядеть в ином свете. Но в чём суть игры? Почему я? И в чём, мать его, «большая ирония»?! Лично я пока не вижу связи, совсем никакой. Может быть, дело не в сыне, а предположим, в отце?

— Опиши мне его?

— Кого?

— Отца Макса.

— Ну… Странный, высокий, очень вежливый, с хорошим чувством юмора…

— Да мне насрать на его характер, внешность какая?

— Да я тебе что, блядь, фоторобот должна составить?!

— Понадобится, сядешь и нарисуешь, поняла?!

— Да что ты доебался до отца?

— Да потому что в нем всё дело! Ты реально не понимаешь, что сейчас происходит?!

— Чё ты орёшь на меня вечно! Я не виновата! — как раз во всю мощь лёгких закричала та, в то время как я вёл себя более сдержано, хоть и довольно жёстко, холодно.

— Ещё раз рявкнешь и я гарантирую: сломаю тебе челюсть. Сядь ровно и включи мозги, вместо эмоций.

— Я не понимаю, что ты от меня хочешь? — выдержав небольшую паузу, продолжила она уже более спокойным тоном, хотя нотки истерики всё ещё проскакивали.

— Я полагаю, что Старый пытается выманить его отца. Ловит на живца, так сказать. Таганрог, это всего лишь повод, как только мы туда доберёмся, он назначит новое место. А ещё он хочет, чтоб я участвовал в этом добровольно, вот только понять не могу — почему? Почему ему нужен я? С чем это связано?

— Думаешь, дело в его отце? — девушка кивнула подбородком в сторону окна, за которым раздавалось мерное «тюк, тюк, тюк».

— Тебя я не знал до того, пока в Елатьме не встретил, Макса тоже. А ещё, ты не жила там, была проездом. Я прожил в крепости несколько лет и знаю каждого жителя, тебя среди них нет. Выходит, что я как-то связан с его отцом, других вариантов у меня нет.

— Его все называли Алексей Викторович, высокий, блондин, худощавого телосложения…

— Может, татухи какие, родинка, например? А то под это описание, половина страны подходит.

— Да, на спине родинка, притом очень большая, но плоская, сантиметра три точно, прям между лопаток, вытянутая такая, чём-то яйцо напоминает. Он тогда, после секса спиной ко мне сел, я ещё помню, какое отвращение она у меня вызвала…

Я уже почти не слышал её. Чем точнее она мне описывала родимое пятно, тем больше я впадал в ступор, потому как точно такое было у моего лучшего друга Лёхи. Вот только не сходится это всё! Уроды не могут жить днём, а мы с Лёхой не раз на озеро ездили, на рыбалку, а уж сколько было выпито… И всё это происходило днём… Нет, это просто невозможно, стоп.

— Этот самый, Алексей Викторович, он днём с вами находился? Или только после заката приехал?

— Нет, он сразу с нами был,