«Дитя. Ты пришло».

Он отскочил назад, пораженный четкостью слов Похитителя. Только во сне или в разгаре бойни бог говорил с ним так ясно. Но не успела его рука отделиться от подвешенного сердца, он почувствовал себя сильнее. Его охватило всепоглощающее желание снова ощутить, как мощь вливается в него.

– Он говорит с тобой, да? – спросила Белая Госпожа. – Даже через пять столетий сознание Похитителя не распадается. Возможно, смерть знает себя слишком хорошо. Отойди, дитя. Бог чересчур силен для тебя.

Даварус поколебался, а затем, не обращая внимания на лорда-мага, поднял руку и опять прикоснулся к сердцу. Его кожа обрела цвет, боль в костях исчезла, как туман горячим летним утром. Он сделал глубокий вдох, наслаждаясь тем, что его тело восстановилось. Он почувствовал себя обновленным. Помолодевшим. Живым. Сердце стало дико пульсировать, и несколько трубок оторвались, разбрызгивая повсюду темную кровь.

«Прими себя таким, какой ты есть, – грохотал голос в его голове. – Ты – ключ, что отопрет дверь для нашего возвращения. Структура будет восстановлена, но на сей раз – без первого Декрета. Боги вернутся – и мы пойдем среди людей».

– Довольно. Ты наносишь вред оборудованию.

Рука лорда-мага коснулась его плеча, и он повернулся, готовый всадить кинжал ей в шею. Ее фиолетовые глаза округлились, и она произнесла какое-то слово. Внезапно она оказалась на другой стороне храма, на расстоянии сотни ярдов.

Похититель зарычал, все вокруг пульсировало в красном свете, биение сердца женщины грохотало в его ушах. В нем свирепствовал голод, требуя, чтобы он зарезал ее, поглотил ее бессмертную душу и насладился ею. Окружающий мир превратился в огонь, но сам он был тенью, и он понесся к женщине. Он смутно слышал какие-то странные слова, и кинжал в руке обжег его плоть. Боль лишь обострила ненасытный аппетит, еще сильнее распалив ненависть.

Похититель почти дотянулся до нее, но женщина растворилась в воздухе. Он взвыл в ярости. Она возникла за грудой обломков в пятидесяти ярдах справа от него, и он опять прыгнул на нее, снедаемый страстью убивать. И снова она исчезла, когда его кинжал уже готов был погрузиться в ее нежную плоть, и материализовалась возле алтаря.

Его наполнила первобытная ярость, и он завопил. В бездумном гневе метнул кинжал в женщину, желая превратить ее в труп во что бы то ни стало. Она каким-то образом увернулась от вращавшегося в воздухе клинка. Он бросился на нее, и она снова произнесла какое-то слово…

Серебристое пламя охватило его запястья и лодыжки, одернуло его, удержало на месте.

– Овладей собой. Вернись в себя, или умрешь здесь.

Он плевался, дико метался, но, как ни боролся, не мог освободиться от магических пут. Его гнев стал рассеиваться, бушевавшая внутри ярость с шипением угасала по мере того, как опадали тени, обвивавшие его тело. Миновала еще минута, и Даварус Коул пришел в себя, хватая ртом воздух и обливаясь потом.

– Прости, – выдохнул он. – Это я. Можешь меня отпустить.

Лицо Белой Госпожи блестело от пота.

– Думаю, лучше не повторять эксперимент, – медленно проговорила она. Возможно, впервые за пять сотен лет бессмертная Белая Госпожа Телассы – величайший здравствующий чародей севера – оказалась на волосок от гибели.

Серебристое пламя, которое связывало движения Коула, исчезло, не причинив ему вреда, и он рухнул на колени. Юноша поморгал, пытаясь примириться с тем, что только что произошло. Установление физического контакта с сердцем Похитителя позволило мертвому богу почти мгновенно захватить его разум. На сей раз потребовалась сила лорда-мага, чтобы остановить его. Представить себе невозможно, какую бойню он мог устроить в городе наверху, если бы не вмешалась Белая Госпожа.

Он уставился на гигантское сердце, подвешенное над алтарем. Оторванные трубки все еще разбрызгивали омерзительную кровь на скамьи храма. Поднявшись на ноги, Коул отправился за Проклятием Мага и неожиданно ощутил, как сильно обжег руку раскалившийся кинжал, поглотивший магию Белой Госпожи. Юноша раздумывал над тем, не попросить ли ее применить целительные чары, когда правительница Телассы вздрогнула, как если бы он всадил Проклятие Мага ей в сердце.

– В чем дело? – спросил Коул.

– Моя магия слабеет, – ответила Белая Госпожа, и в ее голосе явственно слышалось недоверие. – Барьер вокруг города пробит.

– Пробит? – повторил Коул. – Я думал, что его не может разрушить даже оружие Исчезнувших.

Лорд-маг не слушала его. Подняв руки, она заговорила. Возникшие языки серебристого пламени объяли и ее, и Коула, и, хотя это не причинило ему боли, он почувствовал, как мир сместился.

В следующее мгновение он обнаружил, что стоит на причале, глядя над водой в сторону пролива Мертвеца. Грандиозный серебряный барьер, который облекал город защитным покровом, мерцал перед ним в лучах послеполуденного солнца.

Устрашающе огромный военный корабль стоял на якоре прямо за магическим барьером. На носу громадного металлического судна находились два внушительных Древних. Прищурившись против солнца, Коул пытался разглядеть их лица. Беловолосый Исчезнувший казался странно знакомым. Даварус ощущал некоторую сумятицу в мыслях: он еще не избавился от последствий своего превращения в Похитителя, а также заклинания Белой Госпожи, которое перенесло их в гавань. Ему понадобилась целая минута, чтобы узнать Исчезнувшего из оживших воспоминаний на стене в руинах.

«Их командующий. Сокрушитель монстра. Провозвестник геноцида. Тот самый генерал».

Его двойник, золотовласый Исчезнувший в золотой же мантии с венцом на голове – принц? – держал что-то перед собой. Что-то выглядевшее как большой скипетр. Из его верхушки брызнул ослепительно белый луч и ударил в барьер Белой Госпожи, вызвав фонтан искр. Принц Исчезнувших направил луч вдоль барьера, вырезая гигантскую дверь в чарах лорда-мага.

Наступил напряженный момент, Коул видел, что Белая Госпожа страдает все сильнее. Затем огромный прямоугольный сегмент магического барьера просто выпал, разбившись на тысячу осколков серебристой энергии, которая испарилась в считаные секунды, не долетев до воды.

Как предвестник судьбы, боевой корабль Исчезнувших прошел сквозь открывшуюся огромную брешь и направился к причалам Телассы.

– Они здесь, – сказала Белая Госпожа осипшим от горя голосом. – Исчезнувшие пришли. И я не могу остановить их.

Саша открыла глаза и закричала.

Она уловила над собой какое-то движение, а затем раздался глухой стук, за которым последовало обиженное ворчание.

– Деточка! – воскликнул старый женский голос. – Тебе больно?

– Я в порядке, ма, – укоризненно ответил другой голос, который показался ей знакомым. – Я просил тебя не называть меня так перед моими друзьями.

Мир постепенно складывался по кусочкам в единое целое. Она лежала на шатком столе, покрытом несколькими старыми одеялами, которые были сложены, чтобы поддержать ее спину. Она чувствовала себя странно: все тело покалывало, а в голове что-то занудно бренькало. Последнее, что она помнила, – нависшая над ней зловещая улыбка и острая боль в руке, а потом ее объяла темнота…