яма поселяется у меня в животе. Просто интересно, что он может замышлять. Он пытался убить меня, чтобы я ничего не упустила из виду. Я беспокоюсь, что нахождение здесь с Базом делает меня легкой добычей. Хочу верить, что он вычеркнул Винсента из своей жизни, но это не так.

Как я могу? Все, что я видела до этого момента, говорит о полной противоположности.

Разочарованно вздохнув, я снимаю с плеч кардиган, откидываю одеяло и забираюсь в постель. Я только начала успокаиваться, когда слышу это. Звук шагов. Напрягаюсь, и когда моя дверь открывается, мое сердце сжимается. Баз стоит, прислонившись к дверному косяку, и наблюдает за мной.

— Зачем ты пришёл?

Его глаза изучают мое лицо, заставляя щеки покраснеть от тепла. Я чувствую, как его взгляд скользит по моему телу, останавливаясь на изодранной футболке, в которой я сплю.

— За тобой.

Яростная волна прокатывается по моему телу. Я прижимаю язык к небу, пытаясь найти остроумный ответ, но у меня его нет. По собственной воле мои глаза осматривают его тело. Его рукава закатаны до предплечий, обнажая мускулистые мышцы и выступающие вены, от которых у меня текут слюнки.

На кончике языка вертится сказать ему, чтобы он убирался, но это не часть нашей сделки. Он все равно меня опередил. Он делает шаг в комнату, его всепоглощающее присутствие внезапно заставляет воздух двигаться и наполняет его таким плотным напряжением, что становится трудно дышать. Он манит меня пальцем, веля встать и подойти к нему, но я хмурюсь. Мне не нравится быть у него на побегушках. Но я думаю, что технически это то, для чего я здесь. Словно прочитав ход моих мыслей, он приподнимает бровь, и в этих глазах, которые я люблю ненавидеть, вспыхивает веселье.

Я сбрасываю с себя одеяло, ненавидя себя за послушание. Улыбка, которая появляется на его лице, захватывает дух, когда он смотрит на поношенную футболку.

— Милая пижама, — говорит он, играя с материалом, его пальцы касаются моих бедер.

У меня перехватывает дыхание, и наши взгляды встречаются. Жар вспыхивает в глубине, наполняя комнату невыносимой температурой. Она опасно горячая, как голубое пламя.

Я останавливаюсь в нескольких сантиметрах от него.

— Заткнись.

Я шлепаю его по руке, но он как будто бы ждал, что я это сделаю, потому что ловит мою руку, используя импульс и разворачивает меня. Моя спина сталкивается со стеной, а дыхание вырывается рывками. Он встаёт передо мной, прижимая меня к стене и блокируя путь. Моя грудь резко поднимается и опускается, и задевает его.

Мы смотрим друг на друга. Это битва сил, чтобы увидеть, кто переживет другого. Я почти рушусь, ощущая, как кончики его пальцев скользят по моему бедру, играя с подолом футболки. Его глаза сверкают при тусклом освещении. Он ждет моего отступления. Он ошибается. Я сжимаю губы и прищуриваюсь, бросая вызов.

Его пальцы скользят выше, выше и выше, останавливаясь на вершине. Я задерживаю дыхание, ненавидя то, как мое сердце сжимается от предвкушения. Я промокла только от его мягкого прикосновения и близости. Кончиком пальца он проскальзывает под шов моих трусиков и останавливается. Мое лицо горит от смущения, когда он проводит подушечкой пальца по моей влаге. Что-то вспыхивает в его глазах, когда он смотрит на меня. Это не одобрение, но чертовски близкое. Ему нравится, что мое тело все еще реагирует на него таким образом.

Это борьба, чтобы не закрыть глаза и не поддаться удовольствию, которое заключает меня в себе. Его челюсть сжимается, когда он погружает свой палец в мои соки, подтягивая ее к клитору и кружа. Жар поднимается к моим щекам от звуков, которые издает моя влага. Явное напоминание, что мое тело предает меня. Бедра поднимаются, и я издаю вздох, который подстегивает его. Мое возбуждение просачивается в воздух вокруг нас.

Он входит пальцем в меня, затем медленно выходит. Мучительно медленно. Хочется закричать в знак протеста. Это так приятно, но я нуждаюсь в большем. Моя киска сжимается вокруг его пальца, пытаясь удержать его там, где он мне нужен.

— Нервничаешь? — шепчет он, его губы касаются раковины уха. Когда я сжимаю его палец, он ухмыляется, принимая это за ответ. — Да, грязная девочка.

Он надавливает на мой клитор, быстрее кружа, но сохраняет свой темп пальцем. Он играет со мной. Теперь это совершенно очевидно, хотя мое тело не получило уведомления. Я полностью подпала под его чары.

— Нет.

Я заставляю себя контролировать свой тон, чтобы скрыть правду о том, что он делает с моим телом.

— Тогда расскажи мне, каково это.

Моя бравада спадает, когда он оставляет свой палец внутри меня. Я задыхаюсь, моя рука взлетает к его бицепсу для поддержки. Я впиваюсь ногтями в его кожу, пытаясь найти якорь в удовольствии.

— Х-хорошо.

Баз усмехается. Звук темный и жуткий. Это побуждает мою киску сжаться вокруг него.

— Да ладно тебе, Маккензи, ты можешь придумать что-нибудь получше. Ты написала целую чертову статью обо мне, используя гораздо больше, чем это. Скажи. Мне.

— Ты ублюдок, — выдыхаю я сквозь удовольствие и боль, которые его слова вызывают в моей груди.

Он входит вторым пальцем, и я больше не могу мыслить здраво.

Он склоняет голову к моему уху.

— Тогда что это значит для тебя?

Моя грудь сжимается. Несмотря на удовольствие, я отталкиваю его от себя и поворачиваюсь, моя грудь вздымается от силы гнева. И вот он стоит, такой же красивый и спокойный, как всегда.

Я ненавижу его.

— Убирайся.

Мы пристально смотрим друг на друга, ухмылка дергается в уголке рта. Мои брови сходятся, когда он подносит пальцы ко рту и облизывает мои соки. У меня отвисает челюсть, а тело сводит судорогой. Это самое странное ощущение, словно тихий оргазм прокатывается по телу только при виде того, как он пробует меня на вкус.

Он поворачивается, тихо смеясь на ходу. Убедившись, что он ушел, я захлопываю дверь и прислоняюсь к ней спиной, тяжело дыша.

Что, черт возьми, это было?

Глава 20

Баз

Мия как раз обсуждает важные сообщения, когда на кухню входит Маккензи. Ее светлые волосы распущены, и на ней все еще та проклятая нелепая футболка со вчерашней ночи. И все же она никогда не выглядела более красивой.

Я отключаюсь от Мии, мой взгляд прикован к Маккензи. Я думаю о прошлой ночи и о том, как она ощущалась на моих пальцах, какой она была на вкус. Черт, я скучаю по ней.