длительный курс обучения, освоить санскритскую грамматику и другие необходимые дисциплины. Жрецы-небрахманы, как правило, не столь хорошо образованы и обслуживают в основном небрахманские храмы. Чаще всего это небольшие деревенские храмы местных богинь или Айянара, а также известные храмы, которые обслуживают культы, имеющие племенное происхождение.

Согласно Р. Гхосе, в Тамилнаду пуджари, обслуживающие храмы «народной» богини, обычно принадлежат к касте увачан (uvacaṉ, uvaccar) и как бы составляют противоположность тем жрецам, которые совершают ритуалы в больших агамических храмах (Ghose, 1996: 222). Увачаны словно располагаются на противоположном полюсе, олицетворяя низкостатусное жречество, в то время как брахманы, конечно же, являются олицетворением жречества высокостатусного.

В зависимости от местности увачаны могут называться по-разному. В районе Канчипурама, к примеру, для обозначения увачанов чаще всего используется термин «парашайва» (paraśaiva), а в других местах они могут называться муттуккарар (muṭṭukkārar), арчака (arcaka), умейарчака (umaiarcaka), девар (tēvar), мудалияр (mutaliyār), камбан (kampan) и т. д. (Ghose, 1996: 224). В тируварурском храме богини Пидари (piṭāri) жрец, который является представителем касты увачан, называется пидарикойиль-амман-пуджари (piṭāri-kōyil-ammaṉ-pūcāri). На ритуальном уровне он связан с храмом Тьягараджи священной нитью каппу (kāppu), которая повязана вокруг его запястья (Ghose, 1996: 223).

Примечательно, что увачаны часто оказываются связанными с музыкальной сферой. В некоторых средневековых надписях с барабанщиками-уваччанами отождествляются наттуванары. Например, одна надпись XI века сообщает, что наттувару было пожаловано uvacca-kāṇi, а в надписи XIII века говорится о наттуваре как о главе группы уваччанов. Похоже, что в XII веке социальный статус увачанов значительно понижается, сближая их с барабанщиками и жрецами, обслуживающими храмы деревенских богинь. В это время уваччары стали называться оччарами (ōcchar) (Orr, 2000: 107). Л. Орр предполагает, что в южноиндийских храмах наттуванары конкурировали с уваччнами и перенимали некоторые их функции, и со временем им удалось совершенно вытеснить уваччанов из больших агамических храмов (Orr, 2000: 107). Известно, что в дистрикте Чинглепут в начале XII века оччары, которые были учителями танца девадаси, могли называться наттуванами (Thurston, Rangachari, 1909: 419 – Occhan).

Согласно исследованию Р. Гхосе, увачары в тируварурском храме – это также музыканты, играющие на шуддха-матталам[187](śuddha-mattalam) и панчамукха-вадьям (panncamukha-vādyam) (Ghose, 1996: 224). Вместе с тем под увачарами и оччарами Р. Гхосе понимает не собственно музыкантов или учителей танца, но именно класс храмовых жрецов, совершающих богослужения в храмах богини – в таких как храм Пидари Амман, и которые при этом имеют некоторое отношение к музыке. Уваччана можно узнать по барабанчику удуккей (uṭukkai) и ножному браслету силамбу (cilampu), который представляет собой полое латунное кольцо, заполненное кусочками металла и издающее при ходьбе звенящие звуки (Ghose, 1996: 224). Таким образом, музыканты-уваччаны в отдельных случаях отождествляются с одной из категорий жрецов-небрахманов, обслуживающих неагамические храмы, при этом сам термин uvacaṉ используется как синоним слова pūcāri.

Древнетамильская литература свидетельствует о том, что в прошлом религиозные ритуалы выполняли представители низших каст – парайяры, панары, тудияры, велары (Ghose, 1996: 223). Но в средние века такие специалисты в области ритуала, являющиеся при этом еще и музыкантами, были вытеснены из больших храмов совсем или же смещены на второстепенные позиции. Поэтому для многих регионов Индии характерна ситуация, когда в пространстве одного храма культ обслуживается совместными силами брахманов и небрахманов, которые, кстати, не всегда ладят между собой.

В качестве примера таких храмов, где бок о бок работают брахманы и небрахманы, можно привести известные храмы Ганеши, расположенные на территории Махараштры и относящиеся к группе Аштавинаяк[188]. В Моргаоне, а также в храмах Ленъядри и Пали, отправление ритуала поделено между жрецами-брахманами и низкокастовыми гуравами, традиционными жрецами древних шиваитских храмов Махараштры. В Ленъядри на вершине горы расположен храм Шивы, а гуравы, ухаживающие за Ганешей-Гириджатмаджей, до сих пор сохраняют право на денежные поступления, которые оставляются прихожанами перед изображением божества, что, по словам И. Глушковой, свидетельствует о древности их статуса (Глушкова, 1999: 309).

Гуравы (от санскр. guru) представляют собой сообщество профессиональных жрецов, проживающих на территории нескольких штатов, в основном в Махараштре, Карнатаке, Андхра Прадеш, а также Мадхья Прадеш и Гуджарате. Они связаны с шиваитскими храмами и подразделяются на несколько каст – бхавика, лингаяты, шайва, которые, в свою очередь, еще больше дробятся. К примеру, шайва-гуравы делятся на нагари, сваямбху и нилакантхов, а лингаяты – на хугара, мальгара и джира. Примечательно, что некоторые группы гуравов за пределами Махараштры считаются брахманами, но при этом имеют хоть и разный, но довольно низкий статус[189]. В храмах, где гуравы служат вместе с ортодоксальными брахманами, их отношения отмечены серьезным противостоянием.

В Пали помимо брахманов определенными правами на мурти одного из восьми Винаяков, Ганеши-Баллалешвара, располагают также представители бывшей неприкасаемой касты бхой, традиционно поклоняющиеся шиваитским божествам (Глушкова, 1999: 309). Представители данной группы проживают в Одише, Западной Бенгалии, Гуджарате и в других штатах и подразделяются на подкасты. Все они имеют низкий социальный статус и занимаются рыбной ловлей, работают в качестве сельскохозяйственных рабочих, носильщиков паланкинов и т. д. Также они зарабатывают на жизнь дутьем в раковину, что и делают на различных религиозных мероприятиях, куда их приглашают.

В некоторых храмах Карнатаки, например, на Холмах Чамунди и в Нанджангуде, представители небрахманской касты шиварчака, являющиеся доминирующим большинством, служат бок о бок с жрецами-брахманами, которых здесь не так много. Эти брахманы прибыли сюда из других мест около 1819 года по приглашению тогдашнего правителя Майсура Кришнараджи Водеяра III специально для проведения ритуалов, связанных с агамической традицией, поскольку шиварчаки не достаточно хорошо разбирались в этом. Так, дикшита-брахманы стали исполнять в храме обязанности жрецов (Saraswathi, 2000: 26).

Схожую ситуацию можно наблюдать в храме Джаганнатхи в Одише, где в обслуживании культов трех божеств (Джаганнатха, Балабхадра и Субхадра) представители племени шабаров давно уже вытеснены брахманами с первых позиций. Но до сих пор ключевую роль в обряде навакалевара (navakalevara) [190] играют дайтьи (daitya) [191] – особый класс жрецов, которые считаются потомками вождя лесного племени шабаров – Бисвасу (Кулке, 1999: 379). Навакалевара – это важнейший обряд для культа Джаганнатхи, который по своему происхождению является племенным и доарийским. По словам Г. Кулке, навакалевара представляет собой яркий пример наложения брахманического индуизма на исключительно племенной культ, о чем свидетельствует ведущая роль дайтьев. Именно дайтьи срубают дерево и придают ему необходимый образ, в то время как брахманы остаются в стороне – им не позволяется смотреть на новые изображения или прикасаться к ним. А освящение кусочков дерева, которыми потом закрывают отверстия в мурти, является своего рода компенсацией, причем совсем незначительной, что прямо указывает на второстепенное