– Мы не из Норкина, мы из Лошков, слыхали сами-то?

– У, Лошки! Я не только слыхал, даже бывать доводилось. Всячески. У нас экскурсию прошлой осенью делали в Лошки, я ездил. Только как же я таких девушек там не запомнил? Машенька, не может быть, чтобы я вас, такую красивую, встретил где-то и забыл?

Маше стало удивительно приятно, так приятно, будто кто-то провел по сердцу пушистой мягкой лапой. И вдвойне приятнее от того, что он именно про нее сказал, а не про Сашу, а то Маше начало было казаться, что Вадим больше как-то тянется к Саше, к ней в основном обращается. И Александра тоже так легко с ним обходится, по-свойски, как со старым приятелем, у Маши так не выходит. Ну да Александра, она такая, она вообще с людьми быстро сближается, не то что Маша.

– А вы, Вадим, меня прошлой осенью и не могли видеть, – закокетничала она вдруг, – я прошлой осенью уже здесь жила. Я раньше жила в Лошках, а теперь я тоже в Питере. Я и родилась здесь, и почти всю жизнь прожила. А Саша и сейчас в Лошках, она ко мне в отпуск приехала, скоро уезжает.

И этим сказанным будто бы подвела невидимую черту: вы в Питере и я в Питере, а Александре домой пора, туда, куда мы с вами больше не вернемся.

То ли Вадим понял ее именно так, правильно понял, то ли еще отчего, только весь оставшийся вечер оказывал Марии явные знаки внимания. И танцевать ее приглашал чаще, чем Сашу.

Маша выпила заказанного Вадимом вина, терпкого, рубиново-красного, и в голове приятно зашумело, хотелось глядеть на этого мужчину, сидящего напротив, глядеть, не переставая, не отводя глаз, глядеть долго-долго. Хотелось, чтобы он не выпускал из своей руки ее руку, чувствовать тонкими пальцами его шершавую ладонь, хотелось, чтобы он крепче сжал ее пальцы, до самой боли.

Где-то умом Маша понимала, что завтра утром она протрезвеет, наваждение растает, близкий и родной сегодня, завтра Вадим вновь окажется всего лишь малознакомым мужчиной с чудесной улыбкой, но то будет завтра, а сейчас ей больше всего на свете хотелось, чтобы малознакомый мужчина ее поцеловал.

Но он так и не поцеловал.

– Как он тебе? – задала Александра сакраментальный вопрос, когда Вадим, проводив их до дома, поехал к себе в гостиницу.

– Кто? – Трезвеющая Маша сделала вид, что не поняла, не хотелось так сразу признаваться подруге, что Вадим ей очень понравился. Вдруг он завтра передумает и не придет, как договорились, с утра с ними в Петергоф ехать. Да и Александра запросто могла его сейчас раскритиковать и сказать свое «нам такой не нужен».

– Кто! Вадик, кто! Как он тебе, спрашиваю?

Мария поняла, что подруга так просто не отстанет.

– Не знаю… – нерешительно протянула Маша. – Мне он понравился, а тебе?

– А я-то тут при чем? – рассердилась вдруг Александра. – Он вокруг тебя хороводился. Весь вечер глаз не сводил: Машенька то, да Машенька се! Ты, Машка, присмотрись к нему, мой тебе совет. Он вроде мужик правильный, хоть и мент.

– Правда? – У Маши отлегло от сердца. – Он, правда, тебе понравился? Саш, он же хороший, правда?

– Правда-правда… Все они хорошие, особенно когда спят носом к стенке. Но ты на него внимание обрати, обрати.

И Маша обратила.

Так обратила, что, запершись в спальне, чтобы не видела Саша и не начала насмехаться, два часа примеряла вещи из своего небогатого гардероба. Выяснилось, что к джинсам не подходит зеленый жакет, льняное платье оттопыривается в пройме, ни одна из футболок не придает элегантности, а серый костюм за год заносился до блеска.

И как она так живет: захочешь мужчине понравиться, так и надеть нечего. Нужно в самое ближайшее время поехать в магазин и серьезно заняться собственной одеждой. В том случае, разумеется, если Вадим завтра придет. При мысли о том, что она может Вадима никогда больше не увидеть, настроение у Маши упало и в магазин сразу расхотелось.

Она бултыхнулась на кровать и моментально заснула.

– Маша! Машка же! Вставай, кому говорят! – трубила нал ухом Александра.

Маша разлепила глаза и нашла взглядом будильник, будильник стыдливо показывал двенадцатый час. Так долго спать Мария не позволяла себе ни разу за прошедший год. Но и такие приятные сны ей тоже ни разу за год не снились.

– Маша, – с досадой вскричала Саша, стаскивая одеяло, – судьбу свою продрыхнешь! Если ты сейчас же не встанешь, мы опоздаем. Ты что, забыла, нас Вадим ждать будет!

Маша ухватилась за край одеяла и с силой потянула обратно. Вчерашнее знакомство сегодня с утра уже не казалось ей таким необыкновенным. В жизни не бывает как во сне. Точнее, в жизни бывает только как в страшном сне. С Македонским тоже все очень красиво начиналось, а дальше… Чем дальше в лес, тем толще партизаны!

Никуда она не пойдет!

Как бы не так, Александра заставила ее таки принять вертикальное положение, умыться и привести себя в порядок. Все Машины аргументы, что Вадим тоже вчера хватил лишнего, спит у себя в номере и помнить про них забыл, Александра решительно отмела, как отвергла и довод, что Маша «в этом платье похожа на сироту».

– Ага, сиротка с трехкомнатной квартиркой! Маша, ему совершенно наплевать на твое платье, поверь мне, он его даже не заметит.

– А ты откуда знаешь? – изумилась Мария.

– Поживи с мое, и ты узнаешь. Не все как твой Македонский, большинство мужиков под страхом пистолета не вспомнят, какое на тебе вчера было платье.

Александра проявила волю и характер и доставила все-таки Машу на свидание. Вопреки Машиному опасению, Вадим тоже себя доставил и ничем не оправдал худших Машиных ожиданий. Был он, конечно, простоват в общении, не слишком эрудирован, из всей литературы предпочитал газету «Спорт экспресс», а балет видел только по телевизору и только в дни государственной скорби, то есть в последний раз давно. Но Маша входила в положение: с семнадцати лет военное училище – не пажеский корпус, после училища направление в Талое – тоже не институт благородных девиц, ежу понятно. Зато по дому все умеет делать своими руками, в бытовых проблемах разбирается, да и любознательный, всю экскурсию выдержал от начала до конца, вопросы задавал. Хороший он, Вадим, хороший.

– А я послезавтра улетаю домой, – сообщила Вадику Александра на обратном пути, – отпуск заканчивается.

– Ой, девчонки, давайте это дело мы отметим! – радостно воскликнул Вадим. – Вы давайте, выбирайте, что мы завтра вечером делать будем. Днем мне в Управлении появиться нужно, а вечером я целиком и полностью ваш. Всячески.

– В ресторан поедемте, в какой-нибудь шикарный, – моментально откликнулась на призыв Александра, – Машка, какой тут у вас есть ресторан, чтобы по высшему разряду?

Маша даже задохнулась от возмущения: разве же так можно! Вадику ведь, как порядочному мужчине, платить придется, а откуда такие шальные деньги у офицера? Он и так почти все время за них платит. Вон, по телевизору только и говорят о необходимости повысить материальное обеспечение военнослужащих, о том, как им тяжело живется в наше время. Александра хоть представляет себе цены в лучших питерских ресторанах? Маша, когда с Мишкой в ресторан ходит, всегда старается заказывать что-нибудь подешевле, и то страшно на цену смотреть. А Мишка не Вадик, он может позволить себе ни в чем не отказывать.