– Да вы что?!

– Да то, что если им всем так весело, то не надо это нам демонстрировать. У нас тоже терпение не бесконечное.

Иногда в людях проскакивает какая-то искра, которая может упасть на сухую солому души, высохшей от подавления многолетнего гнева за обман и унижения, и тогда может разгореться пламя. И сколько бы человек ни подавлял в себе свой гнев, но настаёт такой момент, когда гнев уже не будет требовать выхода и подчиняться уставшей воле человека, а начинает сокрушать всё вокруг себя без разбора, чтобы вид чужой боли и горя хоть немного остудил горячий бред измученного сознания. Так и начинается русский бунт, жестокий и бессмысленный. Жестокий потому, что, прежде всего, страдают самые беззащитные и невинные, и бессмысленный, потому что места прежних обманщиков занимают новые, которые вскоре так же начинают дуреть и пьянеть от власти.

Все восстания в России напоминают сильно рассерженного медведя, которого доконала маленькая сволочная блоха. Он никак не может найти и вынуть её своими огромными лапищами из такого же огромного организма. Он ревёт, валит деревья, ранит себя и других, рвёт свою шкуру, надеясь таким способом избавиться от того, что его беспокоит. В какой-то момент, когда силы на исходе, а вокруг вырастают слишком большие горы трупов, поваленных деревьев и разрушенных домов, ему начинает казаться, что он избавился от этой блохи. Он падает, чтобы немного прийти в себя, и через какое-то время начинает чувствовать, что блоха всё на том же месте, просто он на время гнева потерял чувствительность ко всему. И вот блоха, которая всё это время мудро отсиживалась в шерсти другого зверя, вылезет перед его огромным носом и начнёт стыдить: «Как же так? Ты, такой большой и сильный, капризничаешь из-за такого пустяка, как я! Ай-яй-яй! Ну и что с того, если я поживу в твоей шкуре, попью твою густую кровь? Я же много не выпью, зато буду тебя направлять. Без меня ты, неразумный, пропадёшь». Медведь закрывает глаза лапами от горя, что он столько всего зазря разрушил, а блоха думает, что от стыда перед ней, и плачет, и терпит всё это до следующей вспышки гнева. А блоха то кусает его беспощадно, то ласково врёт в его большие мохнатые уши.

Россия по характеру очень похожа на медведя, на этого неуклюжего и простодушного увальня, как Пьер Безухов. Мне никогда не нравился князь Андрей из «Войны и мира», в которого тайно или явно были влюблены многие советские школьницы. Холодный, как красивая статуя, острый, как сосулька на крыше, презрительный и равнодушный человек. Мне нравился Безухов, большой, как медведь, такой же добрый и мягкий, в чём-то беспомощный, и в то же время в чём-то очень сильный. И очень страшный и искренний в ярости, особенно в исполнении Великого Бондарчука. Как он кричал в бешенстве, «в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись», как он с безумного шёпота переходил на безумный крик и хохот: «Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня… Кого-о? Меня-а? Меня-а – мою бессмертную душу-у!.. И всё это моё-о! И всё это во мне-е! И всё это я-а!» – заявлял он зовущей в себя бесконечной дали!

Кто сталкивался с диким медведем в лесу, знает, как сильно этот зверь отличается от того круглого и смешного мишки, которого можно увидеть в детских книжках со стихами для утренников в младших группах детсада:

Мишка косолапый по лесу идёт,

Шишки собирает и в карман кладёт.

Увидеть можно и в зоопарке, где сытый и ленивый медведь лежит в клетке горой Аюдаг. А тут вдруг он превращается в монстра, когда у него оскал больше напоминает морду тигра, когда из неповоротливой массы он превращается в ловкого и быстрого хищника, когда его вечно сутулая спина распрямляется! И человек видит перед собой огромного роста и ширины чёрное и ужасное косматое существо, которое одним взмахом лапы способно снести ему голову с плеч. И до сих пор находятся охотники шутить с этой непредсказуемой и неконтролируемой мощью. Должно быть, их представления о медведе ушли не дальше детских книжек.

– А что, если он… ну, Вожатый этот, теперь от вас за свою услугу чего-нибудь потребует? – попыталась я отвлечь своего собеседника от жестоких мыслей.

– Да чего с меня взять-то? Он же тоже не дурак, чтобы время терять на нищету, вроде нас. Он по-крупному играет. Вот помяни моё слово: скоро все эти парни на легальных условиях будут существовать. Витька Марков из нашего города, ну тот, который был последним секретарём нашего райкома ВЛКСМ, сейчас в Москве обосновался и, как рассказывают, содержит с благословения того же Вожатого якобы юридическую фирму, которая за проценты помогает долги кредиторам возвращать, а каким макаром они это делают – никого не интересует. На кого-то компромат собирают, а потом шантажируют, а кому-то просто зубы выбьют. Но пока претензий к нему со стороны закона не было. И таких контор сейчас в крупных городах пруд пруди! Пойди пойми, что нынче законно, а что нет. Когда наш Арнольд Тимофеич в 89-ом году покупал своей очередной любовнице квартиру в райцентре, так к нему пришли бритоголовые парни с утюгом и сказали, что если ему не нужны проблемы с оформлением документов или с переездом, то пусть гонит кругленькую сумму, а не то они ему шкуру подпалят и любовницу его поимеют. А сейчас он снова квартиру прикупить собрался, уже в Питере, что ты думаешь: эти же мальчики сидят уже в отдельном кабинетике при этой же конторе, где он документы на квартиру оформляет. Никаких угроз с утюгами, никакого давления, всё официально, в галстуках и при вежливых улыбках: «Заплатите нам столько-то процентов от стоимости квартиры, вот здесь распишитесь. Мы вам печать на документик поставим, и можете въезжать в новую квартиру хоть сейчас». Это всё одно, что я захочу тебе мешок картошки продать, а тут вылезет кто-нибудь в качестве посредника и начнёт с меня и тебя часть денег требовать. Если раньше таким посредникам не платили, то можно было своей жизнью или здоровьем поплатиться. А если сейчас не захочешь платить, то они же тебя ещё и к уголовной ответственности привлекут, и дело в суде выиграют.

– Да-а, дела…

– Да. И сейчас такой узаконенный рэкет во всём: у меня батька помер в прошлом году, так я заколебался по разным конторам ходить и всем платить, чтобы получить разрешение похоронить его на нашем кладбище рядом с его родителями, как он просил. И всё совершенно официально и законно, во – как! Понастроили всяких офисов многоэтажных, где в каждом кабинете размалёванные фурии сидят и шипят от злости: «Ну чё вам надо?! Да куда ты прёшься, быдло?!», как будто они не на работу пришли, а всем одолжение делают своим присутствием. И наши люди с таким отношением к себе согласны. У нас мало какой человек удивится, если его за шкирку возьмут и пинка под зад дадут, потому что у нас совсем недавно могли безо всяких объяснений человека взять за загривок, все рёбра ему переломать и отправить его подыхать в вечную мерзлоту. А попробовали бы эти фыркалки в Америке или в Европе с людьми так разговаривать, их живо бы в чувство привели. В России-матушке при таком раскладе зайдёшь в кабинет номер пять, тебе скажут зайти в кабинет номер двадцать пять. Явишься в этот двадцать пятый кабинет, тебя отправят в сто двадцать пятый. А в сто двадцать пятом рявкнут, чтоб зашёл через неделю в кабинет такой-то, в контору такую-то, которая находится в соседнем районе! Так неделю, а то и месяц проходишь, как дурак, по кабинетам, и ничего не добьёшься. А откуда у нас время на эти хождения по мукам, когда работать надо? Но если вытащишь деньги, то у них сразу огонь в глазах появится, и улыбка до ушей. Сейчас уже во многих школах, детсадах такие поборы идут с родителей, что и не захочешь туда своего ребёнка отдавать. Я раньше деньги платил в школу за детей, так хоть знал для чего – то занавески надо в класс купить, то на ремонт, то на парты новые, то на учебники. А сейчас уже и не объясняют, на что деньги сдавать: или сдавай, сколько тебе скажут, или ребёнка своего забирай и сам учи, раз такой умный. И власть даже не хочет контролировать эти процессы! Поэтому людям приходится своими силами проблемы решать.