никогда не позволила бы мне надеть ничего подобного, – смеется Дорис.

– А золотая юбка, в которой она расхаживала, – дополняет Мона. – Вот уж действительно роскошная.

– Моя мама была потрясающим человеком, но в старости ее характер чертовски испортился, – кивает Мариан. – Со всеми ругалась. Кажется, за последний год жизни я наняла для нее в общей сложности двадцать семь сиделок – большинство уходили, хлопнув дверью.

– Предлагаю тост за наших матерей, – говорит Мона, поднимая бокал.

– Все-таки странное испытываешь чувство, когда понимаешь, что скоро придет и наш черед.

– Говори за себя! – кричит в ответ Мариан. – Я делаю все, что нужно, чтобы сохранить здоровье, и собираюсь жить вечно!

– Но ты правда невероятно выглядишь, – любезно замечает Патрисия. – Я не понимаю, как тебе удается сохранить такое гладкое лицо.

– Наверное, все выпитые коктейли с мартини консервируют кожу, – делится Дорис своим предположением.

– Очень смешно, – язвительно замечает Мариан. – Кстати, я тут на днях видела, как кто-то навещал Юсуфа. Как это понимать?

– Это случилось незапланированно, я просто шла мимо, – протестует Дорис.

– Просто шла мимо. Так я тебе и поверила, – продолжает дразнить подругу Мариан.

– Сколько лет ты прожила с мужем? – интересуется Патрисия.

– Четыре десятка, – отвечает Дорис.

– Ого. Это впечатляет.

Мариан поднимает брови.

– Не то слово! Я не могла выносить своих мужиков дольше пары лет, – смеется она. – Самые длительные отношения – не считая детей, конечно, – сложились у меня с французским бульдогом по имени Принцесса Лея. Она была на порядок умнее всех моих бывших мужей, вместе взятых. И к тому же меньше храпела.

Эрика улыбается. Ей нравится слушать, как подруги матери рассказывают о своей жизни.

– В чем же тогда секрет длительного брака? – спрашивает она.

– Думаю, надо научиться пережидать штормовую погоду, – задумчиво рассуждает Дорис. – Естественно, нельзя сохранять отношения, если они причиняют страдания, но и в хорошем браке случаются плохие дни. Если их выдержать, судьба часто вознаграждает потом любовью, верностью и дружбой.

Эрика ощупывает свой мобильник. Означает ли это, что они с Мартином переживают шторм, который можно переждать?

– И вас никогда не посещали мысли о разводе?

– Ну почему же? – смеется Дорис. – Много раз. Но никогда обоих одновременно. Думаю, большинство браков стоит того, чтобы за них побороться, особенно при наличии детей, – добавляет она.

– Одному Богу известно, насколько проще была бы моя жизнь, если бы мне только удалось сохранить отношения с отцом моих детей, – признается Мариан, которая успела достать из кармана серебристое зеркальце и с его помощью подкрашивает губы темно-красной помадой. – Хотя, с другой стороны, тогда я не сделала бы карьеру. Je ne regrette rien![46] – говорит она, театрально вскинув руку.

Эрика косится в сторону Лины. От мысли о том, что они с Мартином могут развестись, все сжимается внутри. Ее отец умер, когда она была маленькой, и, взрослея, Эрика часто представляла себе, каково это – расти при обоих родителях. Вот чего она хочет для Лины с Эммой.

Ее поражает, насколько усердно трудится муж над развитием своего аудиторского бюро. Похоже, Мартин не отдает себе отчета в том, сколько он в действительности работает и что это означает для других членов семьи. Раньше тоже такое случалось: он раздражал Эрику, даже близко того не понимая. У Мартина интуиции не больше, чем у настенного коврика, и иногда он совершенно ни о чем не подозревает. Может, ей просто нужно педагогично объяснить ему, что так дальше продолжаться не может, но проблему надо решать вместе.

Опасаясь увязнуть еще в одном разговоре с Мартином на повышенных тонах, Эрика предпочитает объясниться в сообщении. Она пишет, что понимает стресс и беспокойство мужа о судьбе компании, но из-за его манеры поведения ощущает себя отвергнутой. Объясняет, как много для нее всегда значили летние месяцы, которые они проводили вместе, и что надеялась и это лето провести с мужем. В самом конце добавляет, что теперь настает ее очередь делать карьеру. Пока он создавал свой бизнес, забота о детях и доме в основном лежала на Эрике, а сейчас она хочет опять пойти учиться.

Высунув кончик языка, Эрика перечитывает длинный текст, прежде чем отправить. Приятно смотреть, как отправляется сообщение. Теперь мяч на стороне Мартина.

Эрика убирает телефон и видит, как ее мать придвигает поднос с сыром.

– Давай ешь. У нас много сыра бри.

Мариан отрезает крошечный кусочек, и Дорис толкает ее в бок.

– Это что, порция для мышки?

– Мне очень жаль, но я не очень благодарный едок, – вздыхает Мариан. – Я всю жизнь соревновалась с женщинами, тонкими, как хрустящий хлебец.

– После того, как любимый человек истаял у тебя на глазах, кажется, что на этот идеал уже больше не стоит равняться, – с грустью говорит Дорис.

– Иногда я задумываюсь, насколько большего бы мы достигли, если бы не повелись на предложение потратить половину своей жизни на подсчет калорий и уборку, – замечает Эрика.

– Я голодала десятилетиями, – причитает Мариан, отрезая ломоть сыра побольше.

– Бедняжка, – жалеет ее Мона. – Еда для меня – одно из главных удовольствий. Я воспринимаю свои пышные формы как признак того, что наслаждаюсь жизнью.

– Я благодарна уже за то, что тело нормально работает, – продолжает Дорис. – Каждое утро я просыпаюсь с мыслью о том, какая его часть начнет причинять мне проблемы сегодня.

– Да, не давление, так суставы, а не суставы, так память, – говорит Мона.

– Надо пользоваться случаем и жить на полную, пока есть такая возможность. Я так много всего хочу еще успеть, но женщину моего возраста никогда не спрашивают, о чем она мечтает или что планирует, – вздыхает Дорис. – Все считают, будто я довольна тем, что сижу дома и вяжу.

– А о чем ты мечтаешь, Дорис? – с улыбкой спрашивает Патрисия.

В ее взгляде промелькивает что-то странное.

– О путешествиях. Я бы хотела посмотреть мир.

– Приезжай ко мне в США!

– С удовольствием.

– Когда ты в следующий раз встречаешься с Юсуфом? – интересуется Мона.

– Мы должны были обедать вчера, но мне пришлось отменить встречу, и он, похоже, немного расстроился.

– Но ведь можно найти другой день и время? – не отстает Мариан.

– Не думаю, что это вообще хорошая идея. Юсуф невероятно мил, но не знаю, хватит ли мне моральных сил начать новые отношения.

– Почему нет? – удивленно спрашивает Мона.

– Боюсь, что мои надежды не оправдаются, – говорит Дорис и скоблит ногтем скатерть. – Вдруг он на самом деле не такой, каким кажется? Или – еще того хуже – вдруг он разочаруется во мне?

Мариан берет один из мобильных телефонов, лежащих на столе.

– Твой? – спрашивает она.

Дорис кивает в ответ.

– Но что