Из приведенных выше описаний шествий той и другой армии, сохраненных нам современниками, видно, что, как и на прежних маневрах, под командой Бутурлина было сосредоточено старое московское войско, под командой Ромодановского — полки нового строя.

27 сентября высшее московское купечество — гости — угощали обедом, вероятно, не по доброй воле, а по принуждению свыше, генералиссимуса Ромодановского и его сподвижников. В тот же день, как читаем в «Известном описании», «по назначенном ударении в литавры» выезжал генералиссимус князь Федор Юрьевич с завоеводчиками и есаулами на самый берег Москвы-реки. На противоположном берегу показался со своей свитой генералиссимус И. И. Бутурлин. Оба генералиссимуса, стоя друг против друга, перебранивались через реку: «вычитали друг другу неправды и ссоры, чего ради сия тяжелая война и от кого началась, причитая друг другу причины», а когда эти перебранки дошли «до слов яростных», раздались выстрелы: заречные стали стрелять по кожуховским. В ответ на это Ромодановский приказал дважды или трижды выстрелить из мортиры гранатами.

День 27 сентября ознаменовался еще поединком представителей обоих сторон. Со стороны Ромодановского выехал к лагерю Бутурлина, по словам «Известного описания», славный поединщик и храбрый муж Родион Павлов, который «вызывал, яко древний славный греческий под Троею Аякс, себе на поединок такова храброго ж мужа и в делех таковых искусного». Из бутурлинского лагеря на этот вызов выслан был Артемий Пали-бин, «муж в делех воинских и поединках храбрый и искусный». Родион Павлов наскочил на Артемья и выстрелил по нем из пистолета; тот, испугавшись, «понеже единым точию воззрением Родионова лица страхом сердце его исполнися, устремился, даже и не вынув пистолета, в бегство, Родион же гнался за ним и бил по нем плетью и прогнал его в обоз неприятельский». В полках Ромодановского эта победа была встречена радостно, и генералиссимус приказал своей пехоте ознаменовать ее троекратным залпом из мушкетов.

Предпринята была Ромодановским разведка по берегу реки с целью отыскать места, удобные для переправы, и сделаны приготовления к переправе; именно по нескольку лодок связывали плетнем, сверху делали помост из досок и бревен, с боков — отверстия для орудий.

В ночь на 28-е эта переправа была совершена под проливным дождем. Войска Бутурлина пытались сбить переправившихся, но эти попытки были безуспешны, и армии Ромодановского удалось окопаться и укрепиться на правом берегу реки. С 29 сентября по 1 октября заключено было перемирие, во время которого «друг ко другу переезжали, якобы вражды никогда отнюдь не бывало». Ромодановский расположил войска двумя линиями. В первой линии левый фланг занят был первым отделением Преображенского полка, в центре расположился Лефортов полк, на правом стали полки Гордонов и Семеновский. Во второй линии на левом фланге расположены были повозки, на правом фланге поместили вновь сформированную часть Преображенского полка — «8 новоприборных рот», которые иногда называются вторым Преображенским полком. В пространстве между двумя линиями, в центре, саженях в 50 позади первой линии, поставлен был шатер главнокомандующего, окруженный воеводами, завоеводчиками и есаулами. Перед шатром расположились гости, которые «готовили всему войску столовые кормы, ествы и питье». Невдалеке от шатра генералиссимуса расположены были гусары, палашники, рейтарские роты и артиллерия. Весь лагерь Ромодановского обнесен был рвом в сажень ширины и такой же глубины и валом, построенным с «изрядными выводами по инженерной науке». 29 сентября, в субботу, был в лагере Ромодановского военный совет о способах, какими можно было бы взять бутурлинский городок. 30-го, в воскресенье, утром Ромодановский ездил в село Коломенское к обедне. После обеда, когда он выехал из лагеря со своей свитой, к нему подъехал, тоже со свитой, Бутурлин, и стали разговаривать, «и дошло меж ими до слов досадительных, и, выняв Иван Иванович пистолет, не взывав обычаем кавалерским, по князе Федоре Юрьевиче стрелил, но никакого зла ему не сотворил»; «князь Федор Юрьевич против того ему никакого зла не сотворил ж, но тому его делу посмеялся и говорил: не повелось нигде между сильнейшими господами за учиненным перемирным договором так, не обвестясь и на поединок не вызвав, выстреливать» с видимым желанием покончить войну убийством одного генералиссимуса. «По сих, — продолжает „Известное описание“, — обоя господа, пришед в ярость многую, повелеша пехоте друг на друга сражатись и перво… полковник господин славный Тургенев воскликнул: ги, ги, ги, ударился своими на неприятельскую пехоту и учинился меж ими бой великой и стрельба многая: полковнику непрестанно посреде огня и дыму кричашу… и их прогна. А потом пришли с неприятельской стороны чрез договоры прибавочные многие люди и наших хотели прогнать, но того учинить не могли, ибо мужественною храбростию и ручными гранаты и горшками наши их прогнали даже до обозу их». В этой стычке было 45 человек, получивших раны, ожоги и телесные повреждения.

1 октября по случаю праздника Покрова Богородицы утром военных действий не было. Но после полудня генералиссимус Ромодановский вывел из лагеря пехотные солдатские полки: Преображенский, Семеновский, Лефортов и Гордонов, — и, построив их на расстоянии сажен ста от бутурлинского укрепленного городка, приказал генералам Лефорту и Гордону построить два редута, окопать их рвами, укрепить плетнем и поставить на них рогатки[312]. Опять дело не обошлось без поединка между самими главнокомандующими. Ромодановский распоряжался сооружением редутов, как вдруг «неприятель его, генералиссимус Иван Иванович, к нему приехав, нача ему досади-тельные слова говорить и, выняв пистолет, хотел по нем стрелити, но та осеклась, и, то видя, князь Федор Юрьевич из своей пистоли по нем стрелил и Ивана Ивановича прогнал». Войска Бутурлина старались помешать возведению редутов, так что Ромодановский должен был посылать свою конницу отгонять неприятеля. «И тому бывшу, — говорит „Известное описание“, — учинился свальный у конницы бой, который был ровнейшим порядком; но потом, как сей страны конница, вся собрався, лавою на неприятелей, а гусары в них с сторон ударились, не могли неприятели долго устояти, но все в бегство за свой обоз устремились». Из обоза Бутурлина стали бросать в конницу Ромодановского ручными гранатами, но не причинили ей, однако, вреда и только ранили своего же генералиссимуса. Когда редуты были окончены, Ромодановский оставил в Гордоновом 200, а в Лефортовом 100 человек гарнизона, велел своим полкам в знак победы выстрелить залпом и к вечеру отвел свое войско в лагерь.

2 октября осадные работы против укрепленного городка, или ретраншемента, продолжались. Ромодановский вывел в поле те же четыре солдатских полка и расположил их у самого рва ретраншемента, поставив на флангах восемь рот конницы. Под их прикрытием было приказано построить еще два редута, один в восьми, другой в десяти саженях от рва. До полудня