Камера отъехала. Крупный план – уже двоих. Довольные ухмылки.

– Тварь! – вырвалось у Натальи Андреевны.

А Зоя тихо, отчаянно произнесла:

– Этого я и боялась…

* * *

Гости в студии всегда робели, и Лютику их смущение нравилось. Не потому, что очень уж любила возвышаться над прочими двуногими – просто приятно себя профессионалом чувствовать. В студии – словно дома, пульт – будто часть твоего «я», звукорежиссера и редактора понимаешь с полуслова. А когда включается магический красный огонек, извещающий, что пошел прямой эфир, сразу в иное измерение попадаешь. Куда более динамичное и непредсказуемое, чем обычная, за рамками радио, жизнь. Реакция должна быть быстрее, чем у самого опытного гонщика, и решения ты обязана принимать даже не мгновенно – за сотые доли секунды. Особенно когда в студии «макаки», то есть гости.

На сегодняшний эфир она пригласила Матвея Мичурина – того самого журналиста из «Молодежных вестей», который напечатал в своей газете самый лестный отзыв об их первом выступлении, а потом Лютику хватило пятнадцати минут с ним еще на презентации поболтать, чтобы понять: мальчик хороший, талантливый. Мыслит ярко и пером владеет. Но, как все кабинетные гении, на публике смущается ужасно. Значит, выставить его на передаче полным ничтожеством – как нечего делать. А программному директору всегда нравилось, когда эфиры получались острые, со срывом масок. Но… Обидишь Мичурина – мигом получишь в «Молодежных вестях» еще одну рецензию, на сей раз разгромную. Поэтому придется скромника беречь. Лютик ему список своих вопросов вручила заранее, чтоб подготовился.

Но Матвей все равно волновался – пьет кофе, а зубы стучат об чашку. Может ведь и пульт залить, а уж перед микрофоном клацать и прихлебывать станет обязательно.

– В студию с напитками не пущу, – предупредила Лютик.

– А если голос сядет?

– Сядет – покажешь мне вот так. – Девушка двумя пальцами перехватила собственное горло. – Я тебя выручу.

Однако у Матвея новые тревоги:

– А звонки в студию будут?

– Обязательно, – кивнула Лютик.

И опять принялась успокаивать:

– Никого в прямой эфир с ходу не выводят. Сначала с человеком редактор беседует. Просит озвучить вопрос, оценивает: не псих ли? Но обычно нормальный, доброжелательный народ звонит. Ты, главное, постарайся говорить, а не блеять. И всяких «так», «значит» и прочего мусора поменьше.

Звукорежиссер поднял большой палец.

– Минута до эфира! – мгновенно подобралась Лютик.

Рявкнула на Мичурина:

– Наушники!

Выслушала заставку, улыбнулась, пропела ее про себя. Как всегда, чтоб загореться, настроиться.

– Доброе утро, вы – на «Рок-волне». С вами программа «Эта музыка будет вечной», и я, ее ведущая, Лютик. Сегодня у меня в гостях очаровательный, умнейший и очень талантливый человек (несчастный автор текстов мучительно покраснел). Его песни поют самые востребованные и самые успешные музыканты. Итак, Матвей Мичурин! Здравствуйте!

– Д-добрый день, – выдохнул в свой микрофон гость.

– Матвей, сколько песен вы уже написали? – выстрелила вопросом девушка.

– Ну… наверное… – замялся он.

Лютик показала парню кулак.

– Примерно… несколько десятков.

– «Союз нерушимый республик свободных» не ваша? – пошутила она.

Неужели опять поплывет? Но Матвей не подвел, отбарабанил явно домашнюю заготовку:

– Нет, я пока не классик. Но обязательно им стану.

– Хотя Матвей, я считаю, скромничает, – перехватила инициативу ведущая. – Потому что его композиция «Забей на money» давно уже стала шлягером. Давайте ее послушаем!

А пока песня звучала, Лютик, наверное, раз пять повторила Мичурину: «Ты – супер! Все классно, я тебя очень люблю!»

И дальше эфир побежал уверенно, весело. Матвей обвыкся, хохотал в ответ на ее шутки, сам пытался шутить. На вопросы слушателей тоже отвечал очень лихо. Да еще и успевал на Лютика преданные взгляды бросать. Не иначе, когда все закончится, в любви станет объясняться. Не первый раз! Гости настолько вдохновлялись ее манерой вести передачу, что потом хвостом ходили, телефончик требовали. Лютик с удовольствием подпитывалась мужским обожанием – считала, очень полезно для тонуса.

«Но теперь все. Последние денечки… Ухожу замуж», – мысленно вздыхала она.

Хотя если муж богатый, щедрый, остроумный, да еще и твой собственный продюсер, о каком другом повороте судьбы можно мечтать?

В ее наушнике раздался голос редактора:

– Лютик, у нас звонок. Девушка. Хочет спросить тебя лично, как ты сама стала петь и что нужно, чтобы создать успешную рок-группу.

Очень в тему и своевременно. А то никакого самопиара – все внимание Матвею.

– Слышно нормально? – поинтересовалась ведущая.

– Да, она из Москвы, звонит с городского.

– Выводи, – приказала Лютик.

Она увела звучащую песню на фэйд[12]и бодро произнесла:

– У нас есть вопрос. Говорите, пожалуйста, вы в эфире.

И услышала до боли знакомый голос:

– Ненавижу тебя, Лютик!

Чертова Зойка…

Лютик через стеклянную загородку замахала редактору: «Глуши, мол!» Но та или растерялась, или только вид сделала, сподличать решила: пусть, мол, звездная ведущая сама выкручивается. И Зоя успела закончить свою мысль:

– Илья и ты – оба предатели! Ничтожества!

Тут даже скромник Матвей кинулся спасать положение. Иронически произнес в свой микрофон:

– Девушка, вы своего психиатра давно посещали?

– Да уж, не все мои поклонники одинаково нормальны, – подхватила Лютик.

А Зоя – ее по-прежнему держали в эфире – выкрикнула:

– Я уничтожу вас! Обоих!

И бросила наконец трубку.

* * *

Наши дни

На поселок давно опустилась ночь. В распахнутое окно веяло прохладой, слышалась печальная трель одинокого соловья. Валин сын давно уснул на кожаном диванчике в студии. На втором этаже негромко бормотал телевизор – горничная терпеливо ждала, когда ее отпустят домой.

Мария Первая молча достала из бара бутылку рома. Плеснула темно-янтарной жидкости в два толстостенных стакана. Пробормотала:

– Вот и все… Больше мы с Зоей никогда не встречались.

– И вы… вы даже не интересовались, что с ней стало? – спросила Валя.

– С какой стати? – надменно вскинула брови певица. – Слухи доходили, конечно… Агентство ее разорилось. Замуж она не вышла. А когда я на десятилетие выпуска в школе была, одноклассники болтали: вроде у Зойки совсем крыша поехала. То ли в религию ударилась, то ли в секту подалась. Квартиру, что ей Илья купил, продала и уехала в Индию, в ашрам. Просветляться, очищаться – бог знает, как они там с ума сходят. И все, с концами. Канула.