Замирает, долго и пристально глядя в глаза Солодову.

А после, будто очнувшись, сдвигается с места.

Идет плавной, явно никуда не торопящейся походкой, повиливая бедрами. Очень откровенно.

Так, что ее красный наряд становится для меня, как тряпка для быка!

– Тань.

Солодов берет меня под руку.

Увлекает по одной из красивых извилистых дорожек.

Только мне уже совсем не хочется любоваться красотами вокруг.

– Сейчас непростое время, – тихо произносит Солодов. Почти шепчет.

– Сама понимаешь. То, что сделали с моей квартирой, неспроста.

– Именно потому я и здесь, – киваю, шумно сглатывая. – Для безопасности. Я помню.

Именно. Для безопасности!

А если бы не история с квартирой? Солодов так бы и не привел меня в свой дом? Наслаждался бы со мной в своей городской квартирой, а здесь бы развлекался со своей силиконовой распорядительницей!

– Именно поэтому сейчас не самое лучшее время афишировать наши отношения. Тем более, я не хочу, чтобы кто-то узнал о том, что ты ждешь моего ребенка. Пока мы сохраним это в тайне. Ты слишком дорога для меня, чтобы так рисковать. Враги… Они ведь всегда ищут самое слабое место. До того, как в моей жизни появилась ты, слабостей у меня не было. Я волнуюсь за тебя. Никто не должен понять, насколько ты мне дорога! Поэтому пока ты для всех будешь просто моей гостьей. Идет?

– Конечно, Евгений Геннадьевич, – повторяю интонации Валентины, а сама впиваюсь ногтями в ладонь, чтобы не разреветься!

– Все, как вы скажете!

Отворачиваюсь и прикусываю губу. Делаю вид, что мне нереально интересно вон то дерево. И остальные деревья тоже.

– Тань!

Горячие руки обхватывают мою талию.

Женя с силой притягивает меня к себе.

Жарко дышит в шею, слегка прикусывая на ней кожу.

– Это временная и вынужденная мера. Не обижайся. Правда. Нужно потерпеть.

– Конечно, – хриплю, собирая в кулак всю волю.

– Конечно, Жень. Я все понимаю!

Да!

    И понимала бы!

Если бы не такие откровенные взгляды этой фурии в красном!

– Тань? Чего приуныла, сладкая?

Женя скользит по моему лицу тревожным взглядом.

– Может, надо было обследование и тебе пройти? Полное. А то столько стресса в последнее время… Или…

Хмурится. Его взгляд уже наполняется беспокойством.

– Я все-таки переусердствовал? Тебе плохо? Тань?

Мне невыносимо думать, что здесь я оказалась на вражеской территории. Что придется прятаться по углам и скрывать наши отношения. А если приедет кто-то из друзей или знакомых Жени? Придется врать. Притворяться.

А еще…

Еще просто отвратительно думать, чем и с кем он занимался в этом доме! С этой Валентиной? А еще? Насколько большой у него штат прислуги? Особенно женской?

– Сладкая.

Женя заключает меня в объятия. Как в капкан своих крепких, таких горячих и умеющих быть такими нежными, рук.

– Я не сплю с персоналом. Я же прав? Это тебя зацепило?

Только отворачиваюсь.

Неужели так просто? Он читает меня. Как открытую книгу?

Не хочу, чтобы он думал, будто бы я ревнивая истеричка!

Но…

Нет! Держать все в себе тоже совсем не вариант!

– Да, Жень!

Решительно выпаливаю, уворачиваясь от поцелуя.

– Я об этом думаю! Эта Валентина… Она так на тебя смотрела!

– Как? Ну, как, малыш?

Черт! Он что? Правда не понимает?

Хотя, о чем я! На него же все так смотрят!

Каждая самка в радиусе километра просто исходит от него слюной! Такими глазами глядит на него, что, кажется, сейчас этой слюной и захлебнется!

Видно, Солодов уже настолько к этому привык, что даже не обращает внимания! И принимает, как должное!

Ну естественно! Ведь он неотразим!

Потому его так и корежило, когда я ему отказывала! Привык, что на него девушки сами запрыгивают!

– Она так на тебя смотрела, как будто…

Как будто имеет на тебя права, вот!

– Как будто что? Таняяяяя! В моем доме работают женщины. И со мной. Тоже. Работают. И журналистки, и секретарши, и… Да, черт! Даже целый огромный отдел кадров! И бухгалтерский отдел тоже! И рекламщицы! Я что? Должен всех женщин теперь уволить?

– Нет, конечно.

Снова отворачиваюсь. Вырываюсь из стальных объятий.

– Не нужно. Вдруг кто-нибудь увидит и поймет, что я не просто гостья, м? Лучше давай мне покажут мою комнату. Я в ней и поужинаю. И лягу спать. Устала. День такой сегодня длинный. И ты сам сказал. Стресс. Гормоны. И вообще!

– А ну иди сюда!

Солодов резко разворачивает меня.

С насмешкой и нежностью прожигает взглядом.

– Это вынужденная мера, слааадкая!

Шепчет, потираясь губами о мой висок.

– Вынужденная. Пока я не решу свои вопросы, ты и мой ребенок должны быть в безопасности! А вы мое слабое место! Впервые в жизни у меня слабое место появилось, понимаешь! И я не хочу вас потерять! Ну… Малыш… Иди ко мне.

Пробегается горячими губами по моему лицу. По глазам, которые уже на мокром месте от обиды.

– Не позволю поставить вас под удар! Поэтому придется потерпеть! И выброси себе, пожалуйста, всю ревность из головы! Ты. Ты у меня одна! Мне на других даже и смотреть неинтересно! Не нравится тебе Валентина? Хорошо. Я ее заменю. Но не сейчас. Пусть все вначале устаканится. А после займемся кадровыми перестановками, окей?

– Хорошо, – киваю, шмыгая носом.

Чувствую, что снова расплываюсь в его крепких руках.

Плыву от его голоса. От взгляда. С такой теплотой и нежностью, что сердце щемить начинает!

– Таня. Я не монах. Никогда не скрывал этого. Но поверь. Эти силиконовые куклы меня давно уже не интересуют! Не вызывают вот ровным счетом ничего! Кроме, разве что, сотрудничества по рабочим вопросам! Черт! Да даже Марат мне симпатичней, чем эти одинаковые во всех смыслах куклы! И даже Фил! Нажрался я за свою жизнь вот этого всего! Мне ты нужна! Только ты! Такая моя сладкая! Такая настоящая! Искренняя! Моя!

– Хорошо, Жень, – киваю, отбрасывая обиды и ревность. – Я верю тебе. Если надо, я потерплю.

– Я люблю тебя, сладкая, – его пальцы начинают выписывать узоры на моих губах. Обжигающие узоры.

Скользят ниже. По шее. По забившейся дико венке.

– Люблю. Всегда помни об этом! Черт! Как же дождаться ночи!

Улыбаюсь.

Вот теперь верю каждому его слову!

Он же не может врать, правда?

Да ему и смысла нет.

Ради чего?

Чтобы затащить меня в постель? Так он уже меня затащил!