— Какой еще узелок судьбы?

— Помнишь, я тебе его показывал? Я завязал узелок с руническим заклятием, и теперь наши судьбы связаны. Ты будешь со мной, даже если сейчас думаешь, что этого не хочешь.

— Да уж, узелок ты завязал на славу! — Елисава горько усмехнулась. — Мой отец сам решил, что мы обвенчаемся и все будет так, как ты хотел. Но пойми, когда все остальные люди хотят чего-то другого, никакой узелок не поможет.

И сразу после нашей свадьбы ты умрешь. Так что лучше развяжи этот проклятый узелок и спасайся. Пока наши судьбы связаны, от твоей судьбы остается очень короткий конец.

— И все-таки я рад, что завязал его. — Харальд снова придвинулся к ней, наклонился и заглянул прямо в глаза. — Ты ведь могла спокойно отправить меня на смерть, Эллисив.

Но ты не захотела этого. Значит, я не так тебе безразличен, как ты хочешь показать.

— Ты безразличен? Да я проклинаю тот час, когда впервые тебя увидела!

— Этой весной или одиннадцать лет назад?

— Ты притащился в Киев четырнадцать лет назад, если на то пошло, но когда я вообще в первый раз тебя увидела, не помню. Мне же тогда было всего семь. Да я, кажется, только перед самым твоим отъездом заметила, что в гриднице вечно толчется какой-то длинный норвежец, и узнала, кто ты такой.

— Но с тех пор ты получше меня разглядела, ведь верно?

— Да. И сильно жалею, что мы вообще встретились. Надеюсь, это в последний раз. Я не хочу, чтобы ты погиб, Харальд сын Сигурда, потому что это несправедливо и… и я не хочу отвечать перед Богом за тебя. Я хочу, чтобы ты просто ушел. Живи как знаешь, делай что хочешь, лишь бы подальше от меня и моих родных. Только заклинаю тебя, — она цепко взяла его за запястье, где под рукавом чувствовалось что-то твердое — золотой эмалевый браслет греческой работы, — не смей трогать кого-то из моей родни. Если ты убьешь кого-то из моих братьев — Святшу, Володьшу, Всеслава, — я прокляну тебя. Я найду самого лучшего волхва или чародея — в Полотеске и Смоленске я знаю женщин, которые мне помогут. Пусть это грех, но если ты окажешься неблагодарным… если ты убьешь моих родичей, несмотря на то что я подарила тебе твою собственную жизнь…

— Я исполню любую твою просьбу, если это только в моих силах! — Харальд накрыл ее ладонь своей. — А ты сама сможешь убедиться, что я не лгу.

— Что ты собираешься делать?

— Постараться сохранить все, что можно сохранить. Да, это будет непросто. — В самоуверенности Харальда забрезжил проблеск разума. — Мне кажется, твой родич Висислейв — тоже колдун.

— Это правда. Если не больше. Я подозреваю, что он оборотень. Да ты сам видел, на что он способен. Еще в Киеве, когда переносили кости…

Вспомнив тот день, Елисава заодно вспомнила, что ей говорил об этом Всеслав, и с подозрением покосилась на Харальда. Она ведь так и не выяснила, кто виноват в тогдашнем переполохе, кто заставил мертвые кости шевелиться — Всеслав или Харальд. Спросить? Но спрашивать не стала — сейчас были заботы поважнее, чем прыткость мертвых костей, благополучно зарытых в киевской церкви.

— Где мои братья? — спросила она вместо этого. — Ты что-нибудь о них знаешь?

— Знаю. — Харальд кивнул. — Твой брат Сватси со своими людьми находится в Хольмгарде и ждет, когда вернется ваш брат Вальдамар. А Вальдамар пошел воевать с племенем домой…

— Куда — воевать домой? — Елисава оторопела. — С кем ему воевать дома? Этого еще не хватало!

— Я сказал — воевать с племенем хэйм.[31]Это племя так называется — хэйм. Или йэм… как-то так.

— Емь! — осененная догадкой, воскликнула Елисава. — Ты меня напугал, я уже подумала, что словены возмутились. В такой дурной год всего можно ожидать. Но если Святослав в Хольмгарде, как же ты-то сюда прошел?

— Я не шел через Хольмгард.

— А как ты шел?

— Есть другие пути.

— Есть, конечно. Волжский, Серегерский…[32]но это же вдвое дальше. И откуда ты знаешь дорогу?

— Подальше, переходов на восемь, но не вдвое. На реках на восток от Альдейгьи издавна живут норманны. Они знают дорогу, и у меня есть проводники из них. А на полпути я взял славянского проводника.

— На восток от Ладоги… Погоди. Но именно туда Володьша и пошел воевать. Емь живет за Ладогой, на восток, в Прионежье. Ты шел через эти земли?

— Да. — Харальд приосанился, как подросток, впервые в жизни прошедший по краешку войны и считающий себя бывалым воякой. Но отвагу и воинский опыт Харальда никто из его врагов не стал бы оспаривать, и для него эта гордость была смешна. — Я даже заключил с этим «домашним» племенем небольшой договор.

— Какой договор? — Елисава нахмурилась.

— Да хотя бы о том, что они позволят мне пройти через их земли за небольшую плату. И… за помощь против Вальдамара, если она им понадобится.

— Ты не будешь им помогать, — сурово заявила Елисава. — Ты просто пройдешь обратно к Альдейгье… А где твои корабли?

— Я позаботился, чтобы для меня в Альдейгье подготовили корабли.

— Сколько людей здесь с тобой?

— Двести. Вооружение перечислить?

— Значит, в Альдейгье ты никого не оставил.

— А зачем? Я добился своей цели — мне отдали тебя. И зачем мне Альдейгья? Ты же не думаешь, что я жажду занять место Эйлива сына Рёгнвальда и собирать подати для твоей матери?

— Поворачивай назад. Твои люди уже в городе?

— Да. Висислейв любезно взялся всех их разместить.

— Пойдем скорее! — Елисава отодвинулась от ствола ивы, к которому прислонялась. — Дай бог, чтобы они еще были живы. Нет, Всеслав никого не тронет, пока мы с тобой не женаты. У тебя даже есть время… до свадьбы. До тех пор ты в безопасности. Ну, почти. И за это время ты должен найти способ исчезнуть отсюда. Никого не убив, ты помнишь? — Она остановилась, обернулась к Харальду и снизу вверх сердито посмотрела ему в глаза.

Харальд вместо ответа попытался обнять княжну, и легкая улыбка, игравшая на его губах, свидетельствовала, что мысли его сейчас довольно далеки от битв и сражений и что даже опасность для жизни его не так волнует, как близость Елисавы. Но ее это сейчас только разозлило. Трудно представить, что довольно умный и даже хитрый человек порой может проявлять подобную беспечность! Елисава оттолкнула его, и по ее лицу было хорошо видно, что она об этом думает.

— Не беспокойся обо мне, Эллисив! — весело ответил Харальд. — Я всегда одерживаю победу. Я выну из кувшина белый камешек, даже если там остались одни черные. Ты не пожалеешь о том, что предпочла союз со мной.

— Я давно уже жалею о том, что ты появился на свет! — ответила Елисава и пошла через березняк к Всесвячу, показывая дорогу.