– Я их уже убил, – напомнил Марек.

– Кстати, как у тебя получилось?

– Призрачный щит. Я был в Сильварии, меня вытащили, повезло. -Там научился?

– Там. Не надо больше вопросов, меня ломает об этом вспоминать.

– Жалко, что я не эльф, -невпопад заметил Мугор, пнув подвернувшуюся жестянку. – Видишь, быть полугоблином – это совсем не то, что быть полуэльфом. Меня ведь не признают за своего ни люди, ни гоблины. Кое с кем общаюсь, а все равно белая ворона. Тебе не понять, сытый голодному не верит. Ничего, сейчас дойдем, надену сухие портки, сварим кофейку покрепче… Я не торчу с кофе, как настоящий гоблин, но тоже чуток забирает.

Он жил в одном из больших домов на Дождевой горке, в мансарде под самой крышей. Длинная комната с беленым косым потолком. На столе захватанная лампа с двумя потускневшими шариками-светляками. К выцветшим обоям пришпилены акварельные этюды. Дичайший беспорядок. За окнами, в сгустившихся сумерках, россыпь сияющих цветных бусин и теплых желтых квадратиков.

Морщась от внезапной боли в боку, Марек осторожно уселся на ближайший стул. Вся эта беготня не пошла на пользу пострадавшим ребрам, хотя Дафна и сделала ему тугую повязку наподобие корсета.

Все вышло не так, как Парлут себе представлял, и теперь надо срочно что-то придумать, чтобы объяснить окружающим (а в особенности ее величеству Элшериер!) отсутствие Дафны. Объяснение должно быть веским, благовидным, не провоцирующим лишних вопросов… Чтобы никому не взбрело в голову проверить информацию или, тем паче, начать поиски.

Дафна сидит взаперти в потайной комнате, и никто, кроме Парлута, об этом не ведает. Так будет лучше для всех – и для него, и для самой Дафны, и для процветания Королевства Траэмонского.

Честное слово, не замышлял он ничего дурного. Всего-навсего хотел побеседовать о расторжении ее помолвки с Мареком Ластипом. Из баллад, кои поются для услаждения королевского слуха придворными бардами, из театральных пьес, трагических и комических, а также из циркулирующих в великосветском обществе сплетен консорт знал, что некоторые барышни в таких ситуациях выкидывают нежелательные фортели. Например, совершают брачный обряд тайком, поставив своих опекунов в некрасивое положение, а то и вовсе сбегают с милым навстречу приключениям, ищи-свищи потом… Анемподист подобных осложнений категорически не хотел, поэтому зазвал племянницу для разговора в укромное помещение в глубине своих покоев.

Дверь запирается на ключ и на засов, да еще задвигается шкафом с заморскими раритетами, который ездит на шарнирах туда-сюда, если нажать на потайной рычаг. На витражном окне двойные решетки. Если Дафна вдруг поведет себя, как девицы из тех историй, и не захочет расставаться с Мареком – пусть посидит тут денек-другой, пока не образумится.

Жаль, что не оборудована сия секретная комната защитой от чужих снов, а то бы сам в ней давеча укрылся… Впрочем, дело прошлое, да и не пострадал он ни в малейшей степени от этой якобы страшной напасти.

На стол поставил вазу с печеньем и заморскими шоколадными конфетами, собственноручно заварил ароматный чай. Разговор будет добрый, доверительный… Чтобы племянница не заподозрила подвоха, шкаф на шарнирах он отодвинул загодя, а находящуюся за ним дверь распахнул настежь и занавесил парчовой драпировкой.

Когда уселись за стол, он сперва предложил Дафне угощение, а после заговорил. С полчаса увещевал ее мудрыми речами, являя образец здравомыслия отменного и искушенности в житейских делах. Его бы и еще на полчаса хватило, но когда сделал паузу, чтобы промочить горло остывшим сладким чаем, Дафна сказала:

– Дядя, я абсолютно с вами согласна. Я и сама хочу расторгнуть эту помолвку. Марек хороший, но мы с ним друг друга не любим, так будет лучше для нас обоих. До сих пор я не заговаривала об этом из уважения к воле моих родителей, но теперь, раз эту тему подняли вы, мой опекун… Марек ведь четвертьэльф, а если пройдет инициацию в Сильварии -станет настоящим эльфом, куда мне такого мужа? Сейчас он на распутье, сам еще не определился, чего хочет. Рассказывал, как ужасно Гилаэртис с ним обращался, а у самого, когда говорит об этом Гилаэртисе, глаза так и светятся – видел бы он себя со стороны!

– Постой-постой… – нахмурился Парлут. – Так ты с ним встречалась?

– Конечно. Вы же сами учили меня, что самое ценное – это информация. Я была бы плохой ученицей, если бы не получила из первых рук информацию о чаролесье и темных эльфах. Мы встретились в Пассаже, когда я в последний раз туда ездила. Посидели в буфете, мне было любопытно его послушать. Думаю, Марек обрадуется, когда узнает о расторжении помолвки. Вдруг он полюбит другую девушку… – Дафна вздохнула и грустно улыбнулась. – И вообще, он мальчишка-подросток, а я хочу выйти замуж за взрослого человека.

«Да какая же она у меня умница!» – расчувствовался Парлут, машинально макая печенье в чай.

Он- то боялся, что она поведет себя как глупая влюбленная девчонка из слезной баллады, а она такой неслыханный пример добродетельного разумения продемонстрировала… Вот о ком надо слагать баллады! Гм, потолковать, что ли, с кем-нибудь из придворных бардов?

От сердца отлегло, и консорт, уже просто для порядка, ворчливо поинтересовался:

– А та нахалка все еще гостит у тебя?

– Не беспокойтесь, дядя, я уже ее выдворила. Во дворце ей делать нечего.

– Небось и платье свое синее ей подарила?

– Нет, платье осталось у меня, – Дафна засмеялась, но как-то невесело, словно что-то ее томило. -Дядя, я выйду замуж за человека, который не будет похож на эльфа. Я считаю, муж не должен быть красивей своей жены.

– Таких кандидатур у меня на примете сколько угодно! -обрадовался Парлут. – Правильно, с лица воду не пить. Главное – полезные связи, финансовые и политические перспективы, и тут надобно хорошенько все просчитать…

– Обязательное условие – чтобы я ему нравилась, чтобы он испытывал ко мне привязанность.

– Ну, вот это уже не суть важно…

– Нет, дядя, очень важно. Всякое бывает, и если ситуация вдруг изменится, соображения выгоды могут оказаться ненадежными, а личная симпатия – совсем другое дело. Когда у меня появится новый жених, я что-нибудь придумаю, чтобы устроить проверку, и только после этого выйду замуж.

Анемподист снова решил, что она, пожалуй, права, снова умилился ее похвальному трезвомыслию, удивительному для столь юной особы, – и вслед за этим допустил роковую ошибку.

Подумалось: если они сошлись во мнениях относительно Дафниного замужества, она и его проект по достоинству оценит… О проекте следовало молчать.

– Знаю я, Дафна, как сократить численность больных и недужных в нашей стране. Есть у меня план необыкновенный… Перво-наперво издадим указ, чтобы все врачеватели и знахари, лекари и аптекари занимались своим делом под патронажем государства, чтобы никто из них не смел самовольничать. А после за больных возьмемся… Устроим перепись всех хворых -раз. Поднимем налоги на лекарства и вынудим аптекарей изрядно поднять цены – два. Примем закон, чтобы лекарства всем малоимущим отпускали за счет ее величества королевы – три. В законе том будет прописано, что бесплатные лекарства выдаются в аптеках токмо по рецепту установленного образца с печатью особенной -четыре. Лекари и врачеватели получат строжайшее указание те рецепты сроком на один месяц выписывать – пять. Каждый больной будет привязан к одной-единственной аптеке, и в других аптеках получить надобное лекарство никак не сможет – шесть. Разорять на эти дела королевскую казну мы не станем, поэтому лекарств будет намного меньше, нежели требуется, – семь. Если кто не успел за месяц нужное снадобье получить, а таких у нас будет большинство, пускай снова идет к лекарю за рецептом – восемь. И у врачевателей, и у аптекарей вследствие этого будут скапливаться преогромные очереди нуждающихся в лечении – девять. Это будет повторяться снова и снова, по замкнутому кругу – десять. Ну, Дафна, что, по-твоему, получается?