— Я не знаю, как… — промямлила я сквозь поцелуй.

Он молча взял накрыл мою ладонь своей и принялся водить ей так, как ему было приятно. Задал мне темп и отпустил мою руку.

— Попробуй сама.

Я двигала рукой, как мне показал Кирилл, пока он опёрся руками о стенки душевой, прижав меня спиной к кафелю, и тяжело дышал. Какое-то время он наслаждался, закрыв глаза, а потом подхватил меня под ягодицы на руки, продолжая вжимать спиной в стену.

— Между первой и второй — перерывчик небольшой.

— Эй, я не хочу пока, мне всё еще больно!

Постучала я ему по спине, пытаясь не дать ему пристроится между моих ног.

— Кто тебя спрашивает, Гуффи? Я тебя хочу. Ты больше не невинна, и теперь будешь расплачиваться за то, что так долго меня мариновала.

И вошёл в меня опять, снова причиняя боль вперемешку с наслаждением.

Блин… Вот говнюк… Ммм…

Мяу.

***

Пришлось нам мыться еще раз. После душа Кирилл обернулся полотенцем вокруг бёдер, взял мой махровый халат, завернул меня в него, словно ребёнка, и на руках понёс в комнату, не слушая протестов:

— Что ты меня всё время таскаешь?

— Нравится.

— А мне нет.

— А мне плевать.

— Отлично.

— Вот и договорились.

Бросил меня на кровать, сам стал одеваться обратно в свои вещи, скинутые у кровати. Я смотрела на его сильное, спортивное и безумно красивое тело, и не могла поверить, что это тело теперь — моё, что сегодня я стала женщиной, стала его… кем? Девушкой, что ли? Ну как-то не похоже, что он теперь когда-нибудь от меня отстанет…

Глянула на часы — три ночи. Ничего себе, мы тут почти всю ночь… не спали. От одних воспоминаний о том, как же именно мы не спали, щекам становилось жарко. Второй раз и в самом деле было не так больно, гораздо больше приятных ощущений, заставляющих забыть обо всём и простить ему все прошлые гадости… Всё плохое будто бы в прошлой жизни осталось.

Оделся и сиганул на кровать, опять прижав меня собой. Увернулась со смехом от поцелуя и упёрлась руками в него. Если мы сейчас продолжим — не уснём вообще!

— Так… давай без вот этого. Поздно уже, иди к себе.

Кирилл схватил мои руки, не давая мне толкаться.

— С вот этим. Блин… Я всё равно тебя хочу. Даже во время секса. Даже в этом смешном халате с ушами зайца. Если ты оденешь на голову капюшон, то я, как бы так сказать, трахну Зайку…

Боооже, что он несёт… Но разве можно взять и не захихикать глупо? Это была бы не я!

— Да иди нафиг, вечно тебе мои вещи не нравятся, — пихнула его в бок. — Вали спать.

— Нравятся. Мне всё в тебе нравится, Лиза, — серьёзно сказал он мне. — Скажи мне тоже, и я тогда пойду спать, так и быть.

— Что?

— Что любишь меня, — он отодвинулся и сел на кровати, чтобы видеть моё лицо.

— Ты уже и так прочёл это в блокноте.

— Да, но я хочу услышать от тебя.

Обняла парня за шею, чтобы не видеть его глаз. Иначе точно не скажу!

— Я тебя люблю… Говнюк!

Кирилл цокнул языком и покачал головой:

— Блин, Гуффи, такой момент взяла испортила…

— Иди уже отсюда. Я спать хочу.

— Ладно. Но завтра будет новый день.

— Где-то я уже это слышала, — невольно потянулась и зевнула в ладошку. Тело ломило, я, и вправду, очень устала. — Кажется, даже в этой комнате от одного настырного засранца…

— Да, но только теперь я приду уже не за поцелуями, и больше не буду так терпелив…

Парень опять потянул руки ко мне и схватил за обе ягодицы, целуя при этом мою шею.

— Кирилл… ты о чём-то другом можешь думать, кроме секса?

— Рядом с тобой — нет…

— Иди, блин… Уже скоро твой папа встанет и увидит, как ты выходишь из моей комнаты с мордой кота, нализавшегося сметаны.

— Неохота уходить.

— Я ведь не денусь никуда. Завтра увидимся.

— Как сегодня? Особенно в душе я бы повторил.

Закатила глаза.

— Иди.

Подарив мне сто семьдесят пятый поцелуй за сегодня, он наконец-то ушёл. Я свернулась в комок в том самом халате зайки и опять захихикала, вспомнив глупую шутку Кирилла о том, как он будет … Зайку… Бедный Зайка! Достанется ему.

На душе спокойно и тепло, чего со мной давно не было. Тело ныло и жутко болело, но стоило мне подумать о близости с ним, как оно тут же отзывалось и просило ещё, несмотря на боль.

Вот я и стала тоже извращенкой. Спасибо, Кирюх. В твоём отряде извращенцев пополнение!

Научил Лизку плохому…

***

Кирилл.

Не знаю, спит ли сейчас Гуффи, но я даже не пытался лечь. Меня так штырят и швыряют по всей комнате эмоции, что не до сна точно. Счастливая улыбка дебила не сходит с морды, уже скулы болят, но губы сами собой расползаются в стороны, когда я вспоминаю всё, что произошло сегодня между нами.

Чувствую себя влюблённым первоклашкой, только кое-чё «торчит», как выразилась сегодня Лиза, чего не должно быть у такого маленького мальчика.

Какая же она милая в своих этих вопросах, её глаза, с любопытством и открытостью изучающие моё тело, тело её первого мужчины, меня волнуют так, как ничто никогда не волновало в поведении девушки. Она такая невинная, чистая… Нет, ну теперь не невинная уже, но для меня она останется таковой навсегда — красивой недотрогой, которая сводит меня с ума и совершенно не понимает, как она сексуальна!

Теперь она моя, она сказала мне главные слова. Почему я, идиот, молчал столько времени? Мы могли бы уже давно быть счастливы. Оказалось, не так уж сложно говорить о чувствах, когда они на самом деле есть, и ещё более приятно слышать слова любви в ответ. Пусть и с приставкой «говнюк»…

Я добился того, чего желал много недель. Только легче не стало, и краники сорвало ещё сильнее. Как вспомню её тело в моих руках, её стоны и оргазмы от меня, сразу на стенку охота лезть, как опять хочу её. Лиза — девственница, она ничего не умеет, и даже член увидела впервые, но эмоции от секса с ней просто непередаваемы. Ни с одной, даже самой искусной девушкой, я не испытывал и близко похожих ощущений. Верно говорят, что секс с любимой — это вовсе не тоже самое, что секс ради секса. Да и сама девчонка оказалась горячей штучкой, просто не знала об этом, но теперь пришёл я, кусок пошлятины, и расскажу ей об этом ещё не раз!

Лиза.

Утром моё тело вновь напомнило о том, что произошло вчера в этой самой постели ноющей болью. Но эта боль теперь мне казалась даже приятной. Он был со мной, он был во мне, тот, кого я люблю. Поболит и перестанет.