— К такому зрелищу нужно привыкнуть, — мягко сказал Маттео.

Я открыла глаза.

— Не думаю, что хочу привыкать к чему-то подобному.

Маттео улыбнулся.

— Тебе и не нужно. После сегодняшнего ты можешь оставить все это позади.

— Ты действительно думаешь, что я смогу?

Маттео пожал плечами.

— Нет, если не попытаешься. Некоторые вещи всегда остаются с тобой. Ты просто учишься игнорировать их. Давай сейчас отвезем тебя домой. Ария, наверное, уже очень волнуется. Не хочу, чтобы она надрала мне задницу.

Я не засмеялась, несмотря на юмор в его голосе.

— Я останусь. Подожду, пока папа и Амо не закончат. Я хочу быть здесь, когда они выйдут. Они делают это ради меня. Я в долгу перед ними, — твердо сказала я.

— Пытать байкеров не такая уж большая жертва для них, поверь мне. Поехали домой и подумай о чем-нибудь другом. Пусть сегодняшний день станет для тебя новым началом, — умоляюще сказал Маттео.

Это новое начало, но не в том смысле, который имел в виду Маттео.

— Я остаюсь.

Маттео вздохнул.

— Ты предупредишь свою мать.

Я достала новый телефон и отправила ей короткое сообщение, прежде чем последовала за Маттео к столу и стульям рядом с захудалой мини-кухней. Он сел, но я была слишком взволнована.

Я расхаживала по складу, мои шпильки громко стучали в огромном здании. Я посмотрела на Маттео.

— Почему ты не там, не помогаешь папе и Амо пытать и убивать двух байкеров?

— Двух байкеров недостаточно для всех нас, особенно с тех пор, как ты позаботилась о двух Уайтах, которых мы действительно хотели заполучить в свои руки.

— Ты хочешь смерти Мэддокса.

— Все мы хотим его смерти, а он хочет нашей.

— Мэддокс убил своего дядю ради меня, и папа пообещал сохранить Мэддоксу жизнь.

Маттео усмехнулся, качая головой.

— Не этого результата я ожидал.

На самом деле он имел в виду не тот результат, которого хотел. Я не ожидала, что их ненависть испарится, но хотела, чтобы у нее был шанс в конце концов угаснуть.

— Куда Гроул увёл Мэддокса?

— Даже не думай идти туда сейчас. Поговори со своим отцом и матерью и переспи с тем, что, как тебе кажется, ты хочешь прямо сейчас. Хорошо?

Я кивнула. Маттео прав. Я села рядом с ним. Пара охранников пересекла склад и бросила на меня любопытные взгляды. Я кивнула им в знак приветствия.

Прошло два часа, прежде чем папа и Амо наконец появились. Они переоделись, но темнота все еще цеплялась за них, особенно за папу, он выглядел измученным. Он невероятно силен, но чувство вины разъедало его изнутри. Я видела это каждую секунду, когда находилась с ним.

Он взглянул на Маттео.

— Что она все еще здесь делает?

— Я отказалась уезжать, — ответила я, прежде чем он успел сделать выговор Маттео.

— Ты должна забыть все это, Марси. Живи той жизнью, которая у тебя была раньше. Я позабочусь о том, чтобы с тобой больше никогда ничего не случилось. Я усилю твою охрану и убью каждого, кто будет представлять для тебя опасность.

Я грустно улыбнулась.

— Этот мир означает опасность. Ты не можешь оградить меня от этого.

Мне нравилось, что он все еще думал, что может.

Он покачал головой.

— Этого никогда не должно было случиться.

Он выглядел так, словно хотел бы замучить себя до смерти. Чувство вины не было той эмоцией, с которой он хорошо знаком. Вероятно, это усложняло задачу. Я подошла к нему и крепко обняла за талию, прижавшись щекой к его груди.

— Я дочь своего отца, пап, — хрипло прошептала я. — И если это означает, что мне придется пролить кровь за нашу семью, то это то, что я сделаю. Я с радостью выполню это.

— Ты заплатила за мои грехи, — прохрипел он, и мне пришлось поднять глаза.

Его глаза были так полны темноты, что даже мамин свет не смог бы проникнуть сквозь них.

— Что такое грех, как не вымысел?

— Слишком умна и красива для этого мира.

— Этот мир не пугает меня, папа. Я благодарна тебе за защиту, но в конечном счете свобода всегда сопряжена с определенным риском, и я предпочла бы иметь свободу ходить и делать то, что мне нравится, чем быть запертой в особняке. Я не жду, что ты гарантируешь мою безопасность, но я люблю тебя за старания.

Папа коснулся моей щеки.

— Я мог бы отправить тебя в университет в Англии, где ты была бы в большей безопасности.

— Папа, куда бы я ни отправилась, я всегда буду Витиелло, и не хочу быть никем другим. — я сделала паузу, зная, что то, что скажу дальше, будет еще более трудной пилюлей для отца. — Я хочу стать частью этого бизнеса.

Папа напрягся, уже начиная качать головой. Я ожидала такой реакции, и в прошлом это заставило бы меня отступить, но я прошла через ад.

Я отстранилась от него. Обнимать его, как маленького ребенка, не увеличило бы моих шансов.

— Не говори, что хочешь защитить меня от этой стороны нашего мира, пап. Я заслуживаю того, чтобы пожинать плоды своих страданий.

Папа взглянул на Амо, который слушал, нахмурившись, все еще вытирая руки полотенцем. Брат встретился со мной взглядом. Амо альфа. Он рожден, чтобы стать Капо. Он обладал природной властностью. Однажды он станет хорошим Капо. Я бы никогда не отняла это у него. Я видела, что и он, и папа думали, что я прошу стать главой Фамильи, первой девушкой, которая когда-либо возглавляла Итало-Американскую семью. Но, как сказал папа, я умна и знала, как ведут себя наши мужчины. Они никогда не примут меня, что бы я ни делала. Мне пришлось бы править с предельной жестокостью, и все равно они никогда бы не восхищались мной и не любили меня так, как любили папу и однажды полюбят Амо.

Моя семья важнее, чем быть номером один.

— Ты старше, — тихо сказал Амо. — Это твое право по рождению.

Я видела, сколько ему стоило сказать мне это, и не могла поверить в то, что он предлагал, в то, что он действительно был готов отступить от должности, к которой его готовили с рождения.

Я сглотнула, охваченная нежеланной эмоциональностью. Подойдя к нему я обняла его, прижавшись лицом к его груди, чувствуя, как его сердце бьется у моей щеки.

— Никто не заслуживает этого больше, чем ты, — пробормотал он.

— Ты заслуживаешь, — прохрипела я. — И я не отниму этого у тебя. Никогда.

Отстранившись, я уставилась на Амо. Темнота и гнев все еще кипели в его серых глазах, и я волновалась, что они никогда не исчезнут.

Он кивнул, явно борясь с собой.