Исабель не смела даже подумать об этом.

Она смотрела на этих людей, пребывающих в состоянии шока, и сострадала им. О, как же она ненавидела этого человека! И Исабель заключила пакт сама с собой — чего бы это ни стоило, он не должен ускользнуть.

— Я помогу вам, хорошо. Мой брат работает в полиции. Правда, в отделении, контролирующем безопасность движения, но мы можем попросить его разослать объявление о розыске. Это прекрасная возможность. Мы можем распространить данную информацию по всей стране за считаные секунды. У меня есть номер его фургона. Я могу описать все, что его касается, довольно точно.

Но ее собеседница покачала головой. Она бы с радостью согласилась на это, но не смела.

— Я уже говорила о том, что вы не должны никому рассказывать, и вы пообещали, — сказала Рахиль. — Осталось четыре часа до закрытия банков, и до этого времени нам необходимо раздобыть миллион крон наличными. Мы больше не можем оставаться здесь.

— Послушайте меня. Путь к его жилью займет меньше четырех часов, если мы отправимся сейчас же.

И вновь хозяйка дома закачала головой.

— Почему вы думаете, что он отвез детей туда? Это было бы самым глупым поступком с его стороны. Мои дети могут сейчас находиться в любом уголке Дании. Он даже мог перевезти их через границу. Ни единая душа больше не контролирует передвижения. Вы понимаете, о чем я говорю?

Исабель кивнула.

— Да, вы правы. — Она посмотрела на хозяина. — У вас есть мобильный телефон?

Мужчина достал из кармана мобильник.

— Вот.

— И он полностью заряжен?

Он кивнул.

— А у вас, Рахиль?

— Да, — ответила та.

— Может быть, нам лучше разделиться? Йошуа попробует достать деньги, а мы вдвоем отправимся в Зеландию. Прямо сейчас!

Супруги мгновение сидели, уставившись друг на друга. Не очень гармоничная пара, но она очень хорошо их понимала. У нее самой не было детей, что само по себе было печально. Каково это — признавать, что ты, возможно, вот-вот потеряешь детей, которые были тебе ниспосланы? Каково это — самому выносить решение?

— У нас нет этого миллиона, — нарушил тишину муж. — У нас есть намного больше, но мы не можем просто пойти в банк и заставить их выдать нам деньги, а тем более наличными. Это было возможно год или два назад, когда времена были иные, но теперь уже нет. Поэтому нам придется отправиться к нашей общине, и это весьма рискованный, но, видимо, единственный шаг, который мы можем предпринять, чтобы получить деньги. — Он решительно посмотрел на нее. Дыхание его было неровным, губы приобрели синий оттенок. — Если только вы не поможете нам. Я думаю, вы могли бы, если бы захотели.

В этот момент Исабель впервые увидела человека в мужчине, известном в качестве управляющего своим предприятием. Один из крупнейших налогоплательщиков коммуны Виборг.

— Позвоните своему начальнику, — продолжал он с печальным взглядом, — и попросите его позвонить в налоговую инспекцию. Скажите, что мы сделали взнос по ошибке и просим немедленно перевести деньги обратно на наш счет. Вы можете это сделать?

Неожиданно брошенный мяч оказался теперь у нее в руках.

Когда Исабель пришла на работу тремя часами раньше, она была совершенно выбита из колеи. Несобранна и меланхолична. Жалость к себе всегда была для нее движущей силой. Теперь же она никак не могла вызвать в себе подобных чувств, хотя и собиралась, ибо в этот момент могла все и хотела всего сразу. Пусть бы даже это стоило ей работы. Пусть это стоит ей чего бы то ни было.

— Я поеду вместе с вами, — сказала она. — Я буду торопиться изо всех сил, и все-таки это займет какое-то время.

— Да, Лаурсен, — в заключение сказал Карл бывшему сотруднику технической полицейской службы. — Теперь мы знаем, кто написал письмо.

— Уф, жуткая история. — Лаурсен сделал глубокий вдох. — Ты говоришь, что у тебя появились кое-какие вещи, принадлежащие Поулу Холту; если на какой-то из них содержится генетический материал, мы, естественно, можем, по крайней мере, попробовать установить, действительно ли письмо написано его кровью. А этот факт, в свою очередь, принимая во внимание слова брата о том, что он точно убит, будет являться основанием для предъявления обвинения, если найдется подозреваемый. Однако дело без трупа всегда представляет собой сомнительную затею, ты и сам прекрасно знаешь.

Он взглянул на прозрачные полиэтиленовые пакеты, которые Карл извлек из ящика.

— Брат Поула Холта рассказал мне, что у него до сих пор хранится множество вещей старшего брата. Они были очень привязаны друг к другу, и Трюггве забрал с собой эти вещи, когда покидал дом. Я попросил его предоставить вот это в наше распоряжение.

Лаурсен обернул носовым платком свою огромную лапищу и приступил к изучению предметов.

— Вот это, скорее всего, нам не пригодится, — сказал он, откладывая в сторону сандалии и рубашку. — А вот это — вполне возможно.

Он тщательно осмотрел кепку. Абсолютно непримечательный головной убор с синим козырьком, на котором было написано: «Иисус крут!»

— Поулу нельзя было появляться в ней перед родителями. Но он любил эту кепку, сказал Трюггве; днем прятал ее под кроватью, а ночью спал с ней.

— Ее надевал кто-то помимо Поула?

— Нет. Естественно, я спросил об этом у Трюггве.

— Хорошо. Значит, у нас есть образцы его ДНК. — Толстым пальцем Лаурсен показал на несколько волосков, прилипших к внутренней стороне кепки.

— Офигенно, — произнес Ассад, проскользнув за их спинами с пачкой каких-то бумаг. Он сиял, как неоновая подсветка, и вряд ли причиной этого было присутствие Лаурсена. Бог его знает, что он там обнаружил.

— Спасибо, Лаурсен, — сказал Карл. — Я подозреваю, наверху у тебя хватает работы с котлетами, но наши дела продвигаются гораздо быстрее, когда ты помогаешь нам своими полезными связями.

Карл протянул ему руку. Нужно будет на днях вскарабкаться наверх в столовую и просветить новых коллег Лаурсена о том, с каким чудесным парнем они работают бок о бок.

— Ну, — произнес Лаурсен, глядя в пустое пространство. Затем высокопарно взмахнул рукой и словно схватил какой-то невидимый предмет. Улыбнувшись, на мгновение замер со сжатым кулаком и сделал жест, напоминающий бросок мяча об землю, резко ударил ногой об пол и вновь улыбнулся. — Ненавижу этих дряней, — с этими словами он поднял ступню, и все увидели огромную мясную муху, раздавленную в плоскую лепешку.

После чего он ушел.

Ассад потер руки, как только звук шагов Лаурсена смолк.

— Оно постоянно ускользало, словно смазанное машинным маслом. Карл, посмотри-ка сюда. — Он хлопнул на стол стопку бумаг и указал на верхний лист. — Вот то общее, что называется у пожаров, Карл.